окончание. Начало здесь
Большая игра?
Большая проблема, связанная с интеграцией региона, зацикленность внешней политики стран Центральной Азии на России, КНР, ЕС и США. Это является их недостатком, они недостаточно многовекторны, особенно по отношению стран региона к друг другу. Все импульсы, идущие в регион (от СНГ, тюркского и исламского мира, КНР), подкреплены цивилизационной близостью и имеют за собой культурную и политическую традицию. Это затрудняет им выбор между полюсами интеграции и зависимости.
С распадом СССР в центрально-азиатском регионе фактически начинается «большая игра» заинтересованных внешних сил. Россия в первые годы суверенитета оставалась занятой решением внутренних проблем. Все предпринимаемые Москвой попытки что-либо противопоставить растущему западному влиянию в странах СНГ носили бессистемный и непродуманный характер.
Большая игра - это борьба за ресурсы и собственное место в будущем мире. Маленькая игра – борьба за власть и имущество. США, РФ, КНР – ведут большую игру. Страны ЦА – за исключением Казахстана, в основном маленькую. Есть и иные крупные игроки – ЕС, Япония, региональные державы – Турция, Иран, страны Персидского залива. На подходе находится Корея и Индия.
Общая мировая тенденция – сокращение природных ресурсов. ЦА богата энергоресурсами, углеводородами, питьевой водой, следовательно, соперничество за регион будет только возрастать.
Все попытки интеграции ЦА-стран между собой не давали результата еще и потому, что это страны-конкуренты. Договора и соглашения не выполняются и забываются сразу же после отъезда лидеров с очередного саммита. Нет центра интеграции, т.к. все страны небольшие (ЦАЭС, ЦАС).
Для этого необходима численность как минимум в 50 млн. чел. Такими интеграторами могут сразу выступить 4 государства - Россия, КНР, Турция и Иран. Даже этнически тюркские народы ЦА недостаточно идентичны: казахи – кипчаки, кыргызы – алтайцы, туркмены – огузы, узбеки – карлуки, таджики – восточные иранцы.
Экономика ЦА-региона это около 300 млрд. долларов ВВП. Население – около 75 млн. чел. Экономика Турции – 1,25 трил. $ (население 70 млн.), Ирана – 1 трил. $ (население - 90 млн.), т.е. больше, чем целый регион. В ЦА нет общих проблем, которые бы всех заинтересовали, заставляли договариваться. Не интересуют даже такие, как водопользование, наркотрафик, который рассматривается как дополнительная возможность для подъема экономики.
В регионе проживают представители двух цивилизаций – оседло-земледельческой (Узбекистан, Таджикистан) и скотоводческой (Казахстан, Кыргызстан, Туркмения).
С разной скоростью здесь идут процессы вестернизации, исламизации, китаизации и архаизации. А сейчас еще запущен проект евразийства. Некоторые процессы в ЦА вышли за пределы государственного контроля, например, исламизация. Причем, идет исламизация радикального толка.
Таким образом, для центрально-азиатских республик наступает время серьезных испытаний. Усилившийся интерес к региону мировых «центров силы» заметно ограничил для них поле геополитического маневра. Государства региона все чаще подвергаются внешнему давлению посредством различных средств.
Со стороны России – экономический нажим и положение русского населения, зависимость в военной сфере и области обеспечения безопасности. Со стороны США – проверка на сопротивляемость через стандартные индикаторы – демократические реформы, права человека, торговля оружием, коррупция. Со стороны Китая – прессинг в вопросах решения территориальных споров и поддержки уйгурских сепаратистов, усиление демографического давления.
Со стороны исламского мира – поддержка экстремизма, международного терроризма и наркоторговли, мощный идеологический прессинг. Все эти факторы в совокупности указывают на то, что ЦА находится на пороге новых, более серьезных, катаклизмов и очередных геополитических трансформаций.
Центры геополитического притяжения
Планы региональной интеграции могут не состояться из-за геополитического соперничества великих держав и региональных игроков.
В целом, у России некоторое время отсутствовала четкая стратегия действий, как в международном масштабе, так и в рамках СНГ. Фактически до событий лета 1999 г. в Баткене, она не выражала заметного интереса к региону. Активность Москвы проявлялась лишь эпизодически, в частности, в связи с обострением ситуации в Афганистане.
С окончанием «ельцинской» эпохи внешняя политика России получила новый импульс. Практические действия Москвы были подчинены стратегии восстановления геополитического влияния России на постсоветском пространстве. В этом контексте в актив России можно отнести и интенсификацию ее ЦА-политики. Политика Москвы основывается на использовании трудностей некоторых ЦА стран в обеспечении своей безопасности и конструировании такой ситуации в регионе, которая тесно привязывала бы их к России.
В качестве главного внешнего регулятора своих отношений с ЦА республиками Россия использует ситуацию в Афганистане. На данном этапе влияние России в сфере безопасности стран региона практически стало монопольным. Москве, по сути, удалось вытеснить всех своих конкурентов из этой важной области геополитического влияния. В частности, добилась вывода американской военной базы из Кыргызстана.
Другим немаловажным фактором политики России стало стремление замкнуть на себе все транспортные коммуникации стран ЦА. Логика этого состоит в том, чтобы российские энергоресурсы стали предметом экспорта на Запад, а энергопотоки из ЦА обеспечивали внутренние потребности России. При этом Москва приобретает возможность получить не только большие прибыли от продажи энергоносителей, но и важный инструмент давления на ЦА государства.
Неожиданное изменение геополитической конфигурации в ЦА в пользу США после 11 сентября 2001 г. серьезно обеспокоило других крупных игроков. Среди наиболее важных тенденций следует выделить четко обозначившийся курс на сближение между Москвой и Пекином, основанный на близости оценок ситуации в регионе. Наряду с активизацией двусторонних контактов, резко усиливается взаимодействие в рамках ШОС.
Весьма важным элементом геополитической борьбы в регионе стали попытки создать под своим контролем различные межгосударственные объединения. Показательно в этом плане стремление России обновить формат уже существующих организаций и стремление ЦА-государств ликвидировать те организации, где роль Москвы не столь заметна и значима. Россия сейчас ставит на проекты ТС и ЕАЭС.
КНР заметно активизировал центрально-азиатское направление своей внешней политики. В целом, повышение интереса Китая к республикам ЦА продиктовано тем, что Пекин: опасается установления геополитического контроля США над регионом и приближения зоны его влияния непосредственно к своим границам; хотел «застолбить» за собой хоть какой-то доступ к запасам нефти и газа Каспия на будущее; столкнулся с резким усилением поддержки, оказываемой уйгурским сепаратистам и экстремистам в Синьцзяне с территории Афганистана.
Все эти факторы способствовали активизации внешней политики Китая в регионе. В отношении ЦА имеет проект под названием «большой экономический пояс Великого шелкового пути», который очень интересен для стран ЦА.
Позиции Турции в ЦА начиная с 1995 г. постепенно ослабевают. Это было обусловлено переоценкой культурного и языкового родства с получившими независимость государствами региона и разношерстностью «тюркского мира». Большая часть этого мира не является субъектом международного права и живут преимущественно в России и КНР. Отрицательную роль также играет отсутствие у Турции общих границ с центрально-азиатским регионом.
Позиции Ирана с отменой международных санкций в регионе существенно не укрепились. Объектом наибольшего внимания Ирана остается родственный Таджикистан.
В связи с развитием тенденции к увеличению мировой роли и энергетической значимости ЦА, повышается интерес к региону отдельных стран Персидского залива, что обусловлено их желанием нейтрализовать будущего возможного конкурента на мировом рынке нефти. В общей сложности, исламский фактор стал приобретать все больший вес в ЦА.
Таким образом, интересы вышеперечисленных региональных держав больше заняты решением своих внутренних проблем. Они приобретают все более сегментарный характер и все меньше проявляют масштабные амбиции в отношении региона.
В целом главным отличием является выдвижение на передний план интересов США, России и Китая при снижении активности других заинтересованных внешних сил. В итоге общая обстановка в ЦА характеризуется определенным балансом сил внешних игроков.
В перспективе можно предположить, что политика основных держав в отношении ЦА будет и в дальнейшем основываться на принципе геополитического регионализма, а также на стремлении максимально использовать свои внутренние и внешние ресурсы для закрепления в регионе.
Практически все названные державы проявляют повышенную заинтересованность в транспортировке в выгодном им направлении энергоресурсов региона. Причем, данная стратегия преследует конкретные геополитические цели, т.к. контроль за топливно-энергетическими ресурсами и средствами их транспортировки дает возможность контролировать ситуацию в регионе.
Именно поэтому при анализе и планировании энергетических маршрутов, следует отчетливо понимать, что именно эти маршруты, как ничто другое, будут определять региональные союзы и геополитическую ситуацию в Центральной Азии и Евразийском пространстве в целом.
Комментарии