В первой части статьи нами приводится тезис, что в Кыргызстане пока еще не завершился процесс формирования государствообразующей нации. Для обоснования этого тезиса обратимся к нашей недавней истории.
В 1924 г. создалась уникальная ситуация: патриархальному обществу кыргызов, из века в век жившего в условиях родоплеменного уклада, при отсутствии объективных предпосылок для создания государственности, советская власть поэтапно учредила национальную государственность в виде автономной области (1924 г.), автономной республики (1926 г.) и союзной республики (1936 г.).
Для кыргызского этноса культурой повседневности был патриархальный уклад и кочевание в пределах родовых земель. Например, в произведениях акынов-заманистов 19 в., выразителей дум и чаяний народа, с ностальгией воспевался «золотой век» - патриархальное прошлое, когда «овцы были настолько крупные, что на их спинах птицы вили гнезда». Как антитеза «доброму» патриархальному обществу обличались времена, связанные с проникновением в патриархальный уклад капиталистических отношений.
Ведь высшей ценностью в патриархальном обществе было сохранение вольной кочевой жизни и оказание отпора попытками посягнуть на их свободу со стороны кого-либо.
Однако, проведенная советской властью «революция сверху» кардинально изменила социально-экономический базис народов Туркестана посредством передовой политической надстройки партии большевиков. Для кыргызского этноса «революция сверху» была реализована в виде оседания кочевых хозяйств и их коллективизации, учреждения основ национальной государственности, привлечения представителей кыргызского этноса в государственный аппарат, формирования национальной интеллигенции, развития промышленной и социальной инфраструктуры и т.д.
Так как государственность была «дарована» кыргызскому этносу советской властью, это историческое событие не затронуло глубин общественного сознания кыргызов, и поэтому не стало той высокой ценностью, которую так страстно продемонстрировали народы Балтии в 1990 г., когда граждане балтийских республик, отстаивая свое право на государственный суверенитет, в одном порыве стояли, взявшись за руки на всем протяжении границ трех республик.
В Кыргызстане же в 1991 г., с обретением государственного суверенитета, страну не понесли бережно в будущее, а подвергли ее так называемой «набеговой культуре», захватывая и растаскивая «по кирпичику» весь народнохозяйственный и промышленный комплекс, созданный за советский период истории Кыргызстана, оставив после себя пустые цеха заводов и голые стены колхозных ферм.
Все это свидетельствует, что невозможно за короткий по историческим меркам семь десятилетий советского периода трансформировать патриархальный этнос, носителя родоплеменных отношений, в полноценную гражданскую нацию. Подобная тенденция продолжает сохраняться в виде активного и в том числе силового продавливания региональных, местечковых клановых интересов в ущерб общенациональным задачам.
Существует господствующее мнение, исходящее из недр правящего класса, что Кыргызстан способен самостоятельно, без внешней опеки, успешно решать стоящие перед республикой задачи.
Безусловно, с нашим мнением не согласится олигархическая часть правящей элиты, которой выгодно самолично и бесконтрольно «рулить» страной. Против будут и местечковые национал-патриоты, воспринимающие любые внешнеполитические контакты как угрозу суверенитету страны. Отсюда повсеместное препятствование с их стороны новациям, игнорирование передового мирового опыта, насаждение в сегодняшний быт кыргызов патриархальных традиций под флагом возвращения к историческим «корням» и «истокам», обрекающее республику на застой и прозябание.
Таким образом, олигархические группы правящего класса, на словах декларирующие об открытости страны, на деле подспудно выталкивают внешних инвесторов из страны, опасаясь, что приход высоких технологий и передового менеджмента подорвет их монопольное положение в стране, станет угрозой их доморощенному компрадорскому бизнесу.
Показателен хрестоматийный пример такого поведения: в 1991 г. новоявленные кыргызские власти отказали инвестору с мировым именем - южнокорейской корпорации «Дэу» - в постройке в республике автопредприятия. Неудивительно, что за 30 лет суверенитета в республике не построено ни одного современного наукоемкого производства.
Политика самоизоляции кыргызского этноса далеко не нова. На протяжении всей своей истории этнос находился в самоизоляции, что отвечало интересам родовой верхушки - держать своих бедных сородичей в невежестве, в отрыве от внешнего мира для нещадной эксплуатации и грабежа. В результате и сегодня архаика пронизывает культуру кыргызского этноса, в ее широком понимании.
Например, сегодня при помощи кыргызского языка можно прочитать текст эпитафии, посвященной полководцу Восточно-тюркского каганата Культегину, так как за прошедшие столетия кыргызский язык сохранил свою архаичность, по причине длительного пребывания кыргызского этноса на периферии мировой цивилизации, отсутствия культурных контактов с другими народами и их культурами.
Иначе обстоит дело у народов Запада, обладающих высокоразвитой культурой и демонстрирующих открытость миру и новациям. Это видно на примере английского языка, постоянно вбирающий в себя языки десятков народов мира благодаря активному участию Великобритании в международных контактах.
Нациям, обладающим развитой культурой, свойственно перерабатывать и включать элементы культуры других народов в свою культуру, тем самым обогащая свою собственную. Изменения в английском языке происходят настолько активно, что если представить разговор англичанина, жившего в начале 20 века, и англичанина 21 века, то им сложно было бы понять друг друга.
Сегодня политика самоизоляции держит народ Кыргызстан в тисках бедности и неразвитости. Игнорируется современный опыт стран Восточной и Юго-Восточной Азии, которые активно выходят на передовые рубежи технологического прорыва благодаря приходу в эти страны иностранных инвестиций. Следует отметить, что эти страны 30-40 лет назад разительно отставали в социально-экономическом и культурном развитии Кыргызстана советского периода.
Сегодня иностранные инвестиции кардинально преобразили эти страны, создав современное производство, предоставив сотни тысяч рабочих мест, увеличив налоговые отчисления в государственную казну, наполнив внутренний потребительский рынок товарами собственного производства.
Помимо социально-экономических выгод, присутствие международного капитала в этих странах и наличие экономических интересов мировых держав является залогом обеспечения государственного суверенитета малых государств. Например, такая политика полностью себя оправдывает в Сингапуре - члене большой «двадцатки», где расположены десятки штаб-квартир транснациональных компаний.
В этой связи надо отметить, что инвестиции бывают разного рода. В Кыргызстане предпочитают получать средства от международных финансовых организаций, а не от конкретных инвесторов, так как в данном случае деньги поступают в прямое распоряжение чиновников, которые за 30 лет существования независимого Кыргызстана научились их мастерски «распиливать», погружая страну в еще большую нищету.
По экспертным оценкам за последние три десятилетия в страну поступило свыше двух миллиардов долларов США. Отследить, на какие цели были направлены эти суммы, не представляется возможным. Другое дело, конкретный внешний инвестор, который сам распоряжается своими финансовыми и производственными вкладами. В этом случае недобросовестным чиновникам поживиться будет достаточно сложно.
Таким образом, мы убеждены, что политика самоизоляции, закрытости от новаций, препятствование приходу иностранных инвесторов в республику, проводимая олигархической группой правящего класса, наносит огромный вред и противоречит магистральному направлению развития Кыргызстана.
В сложившейся ситуации вопрос о внешних приоритетах Кыргызстана стоит как никогда остро. Так какие державы отвечают целям самого Кыргызстана? Геополитический интерес к республике проявляют ряд мировых игроков: США, Китай, Россия, Турция, с которыми за последние десятилетия сотрудничества накопился определенный опыт.
В 90-е гг., пока РФ разбирался со своими внутренними системными кризисами, Кыргызстан находился под патронажем США. Основные усилия США направляло на развитие гражданского сектора, формирование институтов гражданского общества, актуализацию прав человека и верховенства закона. И в этом направлении удалось добиться некоторых положительных результатов.
Иначе выглядели действия США в Японии и Южной Корее, а позже в Китае, где при американской помощи понадобилось от десяти до 20 лет, чтобы совершился беспрецедентный экономический и технологический взлет этих стран. Здесь надо отметить, что в данном случае американские инвестиции и передовые технологии наложились на эффективную систему государственного управления этих стран, обладающих многовековыми традициями государственного строительства, трудолюбивый и дисциплинированный народ земледельческой цивилизации.
С 90-х гг. активно развивается кыргызско-турецкое сотрудничество. Во главу угла этого сотрудничества была поставлена задача объединения центрально-азиатских стран в рамках тюркского мира под эгидой Турции. В сфере экономики Кыргызстан стал местом сбыта турецких промышленных товаров и источником вывоза отдельных видов сельскохозяйственного сырья.
Для Китая Кыргызстан представляет интерес, главным образом, как территория транзита китайской продукции на европейский и евразийский рынки в рамках глобального проекта «Один пояс – Один путь», а также добычи полезных ископаемых. Для успешной реализации своего глобального торгово-экономического проекта, обеспечения безопасного транзита своих товаров и капиталовложений, Китай заинтересован в сохранении политической стабильности в Кыргызстане, в своевременном выявлении и подавлении очагов радикализма и терроризма у границ провинции Синьцзян.
С 2000 г., выйдя из затяжного кризисного периода, Россия осуществила разворот по восстановлению всего спектра связей со своими ближайшими странами-членами СНГ, укрепления зоны безопасности из числа дружественных стран на всем протяжении границ РФ.
В целях предупреждения очередных кыргызских «революций», РФ на постоянной основе осуществляет комплекс мер по поддержанию политической и экономической стабильности в республике, в виде грантовой поддержки бюджета республики, поставок газа по льготным ценам, учреждения российско-кыргызского Фонда развития.
Таким образом, за 30 лет суверенного развития у Кыргызстана сложились довольно устойчивые внешнеполитические и внешнеэкономические стратегические приоритеты с такими крупными державами, как США, КНР, Российская Федерация, Турецкая Республика. С 2000-х годов активизировалось многостороннее сотрудничество между постсоветскими республиками Центральной Азии, Закавказья, Беларуси.
В последние годы существенно возросла роль КНР, как крупного экономического партнера Кыргызстана, оказавшего поддержку в реализации ряда крупных инфраструктурных проектов. А такие страны как Япония и Южная Корея демонстрируют постоянную готовность к налаживанию более тесных и разноплановых отношений, которые, как нам представляется, до сих пор не нашли своего воплощения по причине неготовности кыргызской стороны.
Фото Мирлана Токталиева, RFE/RL
Комментарии