Статья опубликована на сайте Central Asian Analytical Network
Парламентские выборы в Кыргызстане, которые пройдут 4 октября 2020 г., предопределят не только расстановку политических сил в стране, но и повлияют на исход президентских выборов в 2023 году. В чем специфика нынешней политической борьбы и кампании? Как можно охарактеризивать нынешний партийный конгломерат и политическую систему страны? Какие итоги можно ожидать от этих выборов? В интервью CAAN эти вопросы обсуждает Асель Доолоткельдиева, доктор политических наук.
Чем нынешние парламентские выборы отличаются от предыдущих в 2015 году?
Парламентские выборы 2020 года маркируют десятилетний юбилей со дня новой конституции, которая положила начало полу-парламентской системе. И будет правильным рассматривать эти выборы как на фоне предыдущих выборов, так и в общем контексте новых системообразующих процессов для страны, таких как замещение сильной президентской власти более демократическим правлением. Соответственно, на этих выборах мы можем видеть как последовательные, так и новые явления.
В первую очередь, хочется отметить последовательную «незастойность» и динамизм кыргызской политики. Конкуренция всегда была спутником пост-авторитаризма: в 2010 году в гонке участвовало 29 партий, в 2015 -14, в 2020 – 16. Почти все партии представляют из себя реальные политические силы, в отличие от «партий-фейков» в соседних государствах. Хотя такое партийное многообразие имеет ряд мощных негативных последствий для фрагментации общества и ослабления оппозиционных партий в пользу властных, оно также указывает, что в обществе еще есть потенциал для регенерации, несмотря на огромную усталость населения от коррупции, глубокого недоверия властям и апатии. Выборы 2020 года показывают этот потенциал общества с большей силой, нежели предыдущие выборы, когда политическое многообразие было больше результатом выхода в публичное пространство олигархических групп, нежели гражданских.
Однако параллельно с политическим плюрализмом стоит отметить и усиление авторитарных тенденций, которые начались в эпоху Атамбаева и которые превращают сегодняшние выборы в псевдооткрытый процесс. В борьбе между парламентаризмом и президентством победил Атамбаев, который вскоре после своего избрания в 2011г. приложил большие усилия, направленные на раскол целых партий и угнетение отдельных оппозиционных депутатов посредством шантажа и подкупа. Конечно же, неформальная природа кыргызской экономики, в которой находится большая доля крупного бизнеса, включая бизнес-депутатов, позволяет президентам широко использовать шантаж, если в их руках находятся суды, прокуратура и спец службы. И сама конъюнктура постреволюционной ситуации 2010 года, когда в борьбу за власть ринулись новоявленные партии, «сколотившие» свои организации, партийные списки и предвыборные программы в кратчайшие сроки, наложила негативный отпечаток на весь последующий процесс институционализации партий и парламентаризма. В том постреволюционном мега-динамичном контексте, когда окно возможностей широко распахнулось для всех политических сил после двух десятилетий застоя и репрессий, новоявленные партии были больше похожи на «монтаж», «быструю сборку», нежели на исторически сложившиеся организации. Воспринятый тогда с энтузиазмом плюрализм при отсутствии необходимых условий для институционализации лишь привел к косметическому оформлению давно существующих политико-экономических групп в партии. Сегодня партии продолжают функционировать как быстрые и непрочные «сборки», которые монтируются в зависимости от политической конъюнктуры момента. В таком общем контексте проходят сегодня парламентские выборы.
Можно ли в период разгара предвыборной кампании категоризировать политические партии, их программы – согласно идеологии или оппозиционности, или по каким-либо другим критериям?
На парламентских выборах 2020г. будут участвовать лишь три партии, которые были представлены в парламенте 2015г. как таковые. Это партии «Кыргызстан», «Бир Бол» и «Ата-Мекен». Остальные партии были созданы или оживлены накануне выборов (как в случае с партиями «Биримдик», «Мекеним Кыргызстан», «Реформа», «Чон Казат», «Мекенчил» и т.д.), отколоты от уже несуществующих альянсов – такие, как партия «Республика» (в созыве 2015 года она шла в партнерстве с партией «Ата-Журт»), партия «Замандаш» (уже не имеющая ничего общего с огромной одноименной ассоциацией), партия «Социал-демократы Кыргызстана» (представляющая ядро бывшей властной партии «СДПК»). Кандидаты беспрепятственно перетекают из одной партии в другую, новые идеологии как социальный либерализм («Бир Бол») и демократический социализм («Биримдик») зарождаются в Кыргызстане с завидной регулярностью. Более стабильными остаются единицы: «Бутун Кыргызстан», «Ата-Мекен».
«Новые» партии лишь маскируют давно существующие неформальные элитные политико-экономические сети, у которых нет идеологии, так как они были созданы не для народа, а для узких групп.
Такая текучесть форм, быстрота преобразований и живость политических процессов двояка. С одной стороны, «новые» партии, такие как «Биримдик» и «Мекеним Кыргызстан», лишь маскируют давно существующие неформальные элитные политико-экономические сети, у которых нет идеологии, так как они были созданы не для народа, а для узких групп. А с другой стороны, в обществе действительно идут такие интересные процессы, как формирование «партии граждан» – «Реформа», «омоложение» «Бир Бола» и «Ата-Мекена», кристаллизация протестных антисистемных настроений вокруг нового «Чон-Казата», старых политиков как Мадумаров и Ташиев, и движения «против всех». Некоторые из этих партий имеют, возможно, потенциал развить определенную идеологию, но для этого им нужно время и усердная работа над своими программами.
При всей непредсказуемости событий в Кыргызстане и его примера в Центральной Азии, можно ли сделать хоть какие-либо прогнозы? К примеру, многие политологи считают, что высокие шансы пройти в парламент имеют провластные политические партии «Биримдик» и «Мекеним Кыргызстан». Можно ли выделить четко оппозиционные власти партии?
Как было уже отмечено, непредсказуемость кыргызской политики амбивалентна. С одной стороны, в отличие от своих соседей, в кыргызском обществе постоянно генерируются антирежимные процессы, результаты которых трудно предсказать. А с другой стороны, полуавторитарная сторона режимной политики диктует вполне предсказуемое развитие выборного процесса и поствыборной ситуации. Логика любого авторитарного режима – это сохранение и преумножение власти. Поэтому избрание властных партий «Биримдик», «Мекеним Кыргызстан» и «Кыргызстан» ни для кого не станет сюрпризом. Им достанется право на формирование коалиции и правительства и доступ к основным ресурсам государства. Хотя это право преследуется дегенеративными и нелегальными путями: через запугивание бюджетников, подкуп голосов, манипуляцией формой №2 и т.д.
Эта грубая очевидность делает сегодняшние выборы псевдооткрытыми и псевдочестными, потому что за ширмой напряженной конкуренции скрывается лишь частичная борьба. Это происходит потому, что реальная конкуренция «дозволена» лишь на уровне оппозиционной ниши. За оппозиционную нишу борются все остальные многочисленные партии, что делает эту борьбу действительно интенсивной и непредсказуемой. Однако такая концентрация соперничества в этой «низовой» нише только играет на руку власти, так как она уменьшает шансы на прохождение в парламент хотя бы одной из оппозиционных партий. Таким образом, невозможно пока сказать, кто на сегодня является фаворитом оппозиционных настроений: «Ата-Мекен», «Бутун Кыргызстан», «Бир Бол», «Мекенчил» или «Чон Казат». Сталкивая лбами оппозиционные и формально оппозиционные партии, власть с одной стороны дает обществу выпустить пар и перенаправить протестность, с другой стороны доказывает в очередной раз международному сообществу свою приверженность демократизации, и, в-третьих, делает зачистку политического поля задолго до вхождения в парламент.
Партия Р. Матраимова, против которого проходили несколько массовых протестов и который стал обличием коррупции в стране, набирает ощутимую популярность и развернула крупную агитационную кампанию во многих регионах страны. С чем это связано – это все традиционализм и консерватизм? Либо это связано с огромными финансовыми ресурсами, которыми они обладают?
Есть популярное мнение среди некоторых аналитиков, что традиционность кыргызского общества или «кыргызчылык» объясняет непрогрессивное электоральное поведение населения. Это такое удобное объяснение, когда нужно дать быстрый и доступный ответ довольно сложному явлению. Но это ложное мнение. Дело в том, что такая сетевая организация, как у Матраимовых, например, держится не столько на родственных или клановых связях, как на экономических. В их «кормушке» выросли и кормятся не десятки, а сотни чиновников и политиков разных мастей и сфер, из разных регионов и столицы. И сегодня эти люди заинтересованы в сохранении своих позиций и работают на эту партию как патронажные сети. Это называется логикой инвестиционного рынка, когда государственная должность становится инвестицией, за которую ты платишь своему «патрону» и за которую ты становишься ему должен на многие годы вперед. Но ты и пожинаешь «плоды» от такой инвестиции, ты сам становишься патроном для твоих подчиненных. Так множатся и крепнут сети. Так было при «Алге», «Ак Жоле» и «СДПК». В принципе мы видим историческое постоянство, и это опасный процесс, при котором государство, его служащие и его ресурсы порабощаются и приватизируются политическими группировками.
Парламентские выборы 2020г. отчетливо демонстрируют «сетевой» характер кыргызского государства. Когда мы, например, говорим об «административном ресурсе», то нужно понимать, что он тоже бывает разным. Административный ресурс не монолитный, как мы это себе представляем, так как он принадлежит разным группам в разных регионах. На данный момент административный ресурс в Таласе не работает на «Биримдик», он работает на «Кыргызстан». А иссык-кульский ресурс полностью мобилизован на победу «Мекеним Кыргызстан». Наколенная борьба за контроль над административным ресурсом идет в Кара-Суу и по югу в общем. Это еще одно отличие от предыдущих выборов, когда государственная машина полностью сливалась с партией власти на период выборов. По крайней мере, ныне расколотая партия бывшего президента Атамбаева, «СДПК», имела контроль над бюджетниками повсеместно. Сетевой характер нынешней системы объясняет локальные конфликты, которые вспыхивают сейчас во многих местах перед выборами даже между властными партиями.
Как и почему так часто провластные и некоторые другие партии, те же «Биримдик» и «Мекеним Кыргызстан» апеллируют к внешней политике, евразийству? Можно ли говорить о том, что они пророссийские?
Для кыргызской политики уже стало традиционным включать в предвыборные кампании элементы геополитической игры. Слоган «евразийство» нужно понимать как приглашение к кооптации, послание сигнала о лояльности и желании заручиться кремлевской поддержкой. Такая стратегия наблюдается давно. Многие политики грешили заигрыванием с идеями о присоединении Кыргызстана в состав России в той или иной форме. В 2010 году даже была создана партия СССР, которая рекламировала на своих баннерах портреты Владимира Путина. Какой бы ни была логика этих политиков, эффективность данной стратегии пока не доказана. Та же партия СССР набрала на тех парламентских выборах не более 1%. В связи с чем иногда кажется, что такая ориентация на Россию является больше движением по инерции, «маст хэвом», потому что так завелось когда-то. Однако политики считают стратегически важным ездить в Кремль перед выборами, упуская из виду, что России по большому счету безразлично с кем работать.
Апелляция к внешним, так сказать, «кураторам» является показателем слабости властей.
В отличие от раздуваемой синофобии, антироссийские настроения имеются только в среде городской интеллигенции и ни одна партия пока не осмелилась открыто поднимать вопросы касательно партнерства КР-РФ. К сожалению, такая апелляция к внешним, так сказать, «кураторам» является показателем слабости властей или даже тщетности их усилий. По-настоящему легитимную партию или кандидата, с неоспоримой опорой на внутренний электорат, примут и поддержат в сегодняшнем международном сообществе и без внешнего протектората. Однако могут ли партии «Биримдик», «Мекеним Кыргызстан» и «Кыргызстан» похвастаться реальным высоким рейтингом среди населения, если бы в стране проводились открытые надежные социальные опросы?
Есть ли шансы у новых и малоизвестных партий пройти в парламент и почему? Есть ли шансы у молодежи занять мандаты и изменить что-либо?
На сегодня мы имеем борьбу не между партиями как таковыми, а между властью и обществом, между властными и общественными силами. Общество в своей фрагментарности выдвинуло в лице нескольких новых партий и молодых кандидатов и показало свое желание бороться с существующей системой. Но я не уверена, что этого достаточно, чтобы вернуть доверие людей, поселить надежду у тех, кто безвозвратно разочаровался деградацией политики постреволюционного периода. Поэтому сегодня чаще чем когда-либо звучат призывы голосовать «против всех».
Мы имеем смелых активистов, но слабое общество.
Вообще это болезненный вопрос, который возвращает нас к одной из главных дилемм страны. С одной стороны, «народная сила» (people’s power), которая не терпит диктатуры и способна переворачивать режимы. Но с другой стороны, отсутствие долгоиграющих гражданских и оппозиционных движений. Мы имеем смелых активистов, но слабое общество. Для создания альтернативы нужно терпение и последовательность, то есть долгосрочные ресурсы. А с ними в нашем обществе нехватка. На примере нового американского движения «Патриотичных Миллионеров» хотелось бы увидеть в Кыргызстане прогрессивный средний и богатый класс, который не будет в стороне наблюдать за разграблением страны. На сегодняшний день пока только рабочий класс платит цену за авторитаризм, становясь дешевой силой на съемных митингах или российских стройках.
Как повлияют эти парламентские выборы на расстановку сил, внутреннюю и внешнюю политику страны при откровенно сильно президентской власти?
В краткосрочной перспективе все зависит от результатов выборов, массовости нарушений и признания/непризнания результатов большинством участников выборного процесса. Если выиграют только партии власти, а ни одна действительно оппозиционная партия не пройдет в парламент, то нам стоит ожидать волну протестов, которую будет трудно остановить даже поствыборным введением карантина. Ведь пик ковида-19, как ни странно, выпадет именно на 5 октября. Массовые нарушения выборного законодательства, предвзятость ЦИКа (Центральной избирательной комиссии) и судов, которые уже имеют место быть в предвыборной гонке и против которых выступают все партии, кроме двух властных, могут сыграть против самих властных партий. Реально оппозиционные партии в лице «Ата-Мекена» и «Бутун Кыргызстана», возможно, объединятся краткосрочно, чтобы совместно добиваться оспаривания результатов. Пойдет ли власть на обострение ситуации, учитывая многочисленность оппозиционных партий, остающихся «за бортом», зная из уроков истории, что революции начинались после нечестных выборов?
Что касается партии «Республика», то ее вялотекущая предвыборная кампания позволяет говорить о том, что партия Бабанова скорее всего и не планировала предстоящий созыв, а использовала свое участие, чтобы оставаться на слуху, с видом на президентские выборы 2023г. Ее участие в оппозиционных движениях уже традиционно неожидаемо. Кстати говоря, предстоящие президентские выборы вносят дополнительную динамику в текущие парламентские выборы, так как в оставшиеся полсрока президент традиционно превращается в «хромую утку» (lame duck), которую бросает даже собственное окружение в поисках более перспективного будущего. Захочет ли власть, учитывая внутриэлитное шаткое положение хромой утки, получить в парламенте долгосрочную «головную боль» в виде партии «Мекеним Кыргызстан», которая будет продолжать находиться под прицелом СМИ и гражданского общества? Немаловажно, что эта партия может также обернуться осложнением для власти из-за давления стратегических партнеров по ЕАЭС, которые обвиняли Кыргызстан еще задолго до выборов в ведении нечестной таможенной игры, сохранении теневых транснациональных схем и вывода капитала. Не приведут ли эти факторы и борьба за прибыльные транснациональные схемы к расколу внутри властных партий? И не ожидает ли страну еще больший кризис коррупции и международных скандалов чем сейчас? Складывается ощущение, что эти выборы лишь положили начало для более важной борьбы, которая не закончится 4 октября.
Фото партии «Кыргызстан». Съезд политорганизации
Комментарии