Реформа милиции: когда ждать реального начала?

Представляем вашему вниманию текстовую версию видеодискуссии «Реформа милиции: когда ждать реального начала?».

В экспертной встрече принимали участие сопредседатель Гражданского союза «За реформы и результат» Тимур Шайхутдинов, гражданский активист Галина Давлетбаева, сопредседатель Гражданского союза «За реформы и результат» Урмат Казакбаев.

Модератор дискуссии - Азамат Тынаев.

Азамат Тынаев:

- Мы сегодня собрались, чтобы поговорить о наших правоохранительных органах, конкретнее - про многострадальную реформу милиции. Тема актуализировалась в последнее время и за счет того, что президент Кыргызстана Сооронбай Жээнбеков пристально стал уделять ей внимание. Это, конечно, не случайно, а определенная реакция на настроение в обществе, которое, по большей части, негативное. Говоря о реформах, к сожалению, приходится констатировать, что чаще всего дело ограничивается именно сменой вывесок, бесконечными переименованиями, перетасовыванием кадровой колоды. Но видимого результата нет. Сегодня поговорим, как так получилось, что реформы остаются на словах, и даже на словах нет ничего такого, что могло бы заинтересовать народ.

Галина Давлетбаева:

- Вы правильно отметили, что у нас смена вывески идет. Вместе со сменой вывески предлагается концепция реформы. В очередной раз мы попадаемся, верим, что что-то сдвинется с места, сейчас начнет реформа работать. Но дальше процесс не идет. Естественно, народ уже не верит в то, что реформа сдвинется с места. У нас максимум, наверное, недели две поговорят в обществе, в СМИ, а дальше тема быстро забывается. Который раз меняем вывески, но толком не объясняют, зачем это делается. Должна быть политическая воля, а кто эту волю изъявит, начнет действовать? Мы ждем, а сколько можно ждать? Уже теряется вера.

Если раньше мы критиковали, то уже начинаем предлагать [конкретные решения – прим.]. Мы разработали «Альтернативную концепцию реформы МВД», получили поддержку населения, почти 11 тысяч подписей собрали [в рамках народной законодательной инициативы – прим.]. Может быть таким путем надо двигать, поднять энтузиазм население, и требовать, чтобы реформа наконец-то была запущена и дала результат. Далеко не будем ходить, даже на постсоветском пространстве есть успешные примеры - это Грузия, Украина, прибалтийские республики. Почему мы не можем взять с них пример? Мы не говорим полностью копировать, но есть такие примеры, которые подходят и для нашей страны. Революцию в этом направлении не надо разрабатывать какую-то сверхновую концепцию, которая только для нас нужна. Это все уже есть. Надо брать то, что приемлемо для нас и двигаться вперед.

Урмат Казакбаев:

Наша коллега Галина Давлетбаева правильно отметила, что люди с каждым разом теряют доверие, надежда у них угасает. Да, мы передавали подписи граждан, которые ждали от государства, от власти перемен в милиции. В тех людях, которые должны защищать граждан каждый день, к которым можно обращаться при любой опасной ситуации. Сотрудники милиции говорят, что мы такие реформаторы, если завтра с нами что-то случится мы сами к ним прибежим за помощью. Конечно прибежим, потому что кроме Министерства внутренних дел заявления о грабеже, нападении, больше никакое другое ведомство не принимает и не расследует. МВД - монополист в защите безопасности граждан. Поэтому к этому надо нормально относиться, они получают зарплату от наших налогов. Почему так говорят? Потому что часто они зарплату не получают от нас, а зарабатывают другими путями. Не все конечно, но в МВД нередко идут работать те, кто намерен зарабатывать. Так говорят сами сотрудники. А есть еще те, которые просто хотят, чтобы был порядок. В основном это дети, внуки бывших советских генералов, полковников, подполковников.

Азамат Тынаев: Какие конкретные предложения были в альтернативной концепции, разработанной Гражданским союзом?

Урамат Казакбаев:

Первое, это контрактная основа прохождения службы. Второе, конкурсный отбор сотрудников милиции. Третье, разделение на гражданскую службу и на милицейскую. Если даже взять министерство, то на сегодня 30 - 40 процентов % можно придать статус гражданских служащих. А сейчас и работники отдела кадров, и работники финансового отдела, все сидят в погонах. Это для государства накладно. Дальше, это рассекречивание данных, разглашение которых никак не повлияет на работу Министерства внутренних дел, тех данных, которые доступны обществу в других странах. Было сказано, что им не хватает денег: на бензин, на выезд, на бумагу, на зарплату. А мы откуда знаем? Мы не знаем на самом деле, это знают только они. Почему? Потому что бюджет засекречен, количество сотрудников засекречено. Вдруг по бумагам работают 25 тысяч человек, а фактически только - 15 тысяч. Возможно, зарплата 10 тысяч куда-то уходит. Мы же этого достоверно не знаем. Пока данные не будут рассекречены, гражданское общество не может провести полноценный аудит. То есть куда уходят средства, и вообще хватает ли, или может быть, наоборот слишком много выделяется. Потому что, по словам сотрудников правительства, МВД - единственное министерство, которое получает от бюджета полную сумму. Остальные министерства недополучают от того что они запрашивают. Также рассекречивание нужно, чтобы понять насколько один сотрудник работает эффективно на определенном участке. Может быть, где-то не хватает сотрудников, а где-то наоборот их слишком много. На основе криминогенной ситуации нужно все распределять правильно. Сейчас распределение идет по корыстным целям. То есть, где должность дешевле, а на какой территории можно больше денег заработать. К примеру, в Бишкеке и Оше можно больше заработать.

Каким должен быть МВД? Как я уже выше отметил, разделить на гражданскую и милицейскую службы. В последней есть погоны, выдается оружие, у ни есть больше полномочий, чем у гражданский служащих. Но за это и спрос должно быть выше.

Контрактная основа службы. То есть если даже сам руководитель милиции или полиции пришел на пять лет, то он должен отработать данный срок. На каждый год ему ставятся задачи, цели. Если достигает-продлевается, если нет - вносятся какие-то изменения. Также и другие служащие должны назначаться на определенный срок службы.

Конкурсная основа при принятии на службу в полицию. Для этого должно быть рассекречивание. Мы должны об этом говорить. Потому что органы внутренних дел - наши защитники, защитники наших детей. Если мы нашим детям не предоставим хорошие условия для нормальной жизни, то будут уезжать и будут и дальше будет продолжаться хаос.

Азамат Тынаев: Тимур, хочу вас спросить, как сопредседателя «Гражданского союза». Скажите, пожалуйста, возможно ли чужой опыт имплементировать у нас? И вообще за какие ниточки мы сначала должны потянуть, чтобы наконец-то от слов перейти к конкретному делу, к реальным изменениям?

Тимур Шайхутдинов:

Велосипед по большому счету придумывать не нужно. Полицейская система существует не только в Кыргызстане. Есть опыт, который можно и нужно использовать, изучать и применять. Но не копировать все слепо. Современная история Кыргызстана показала, что все попытки слепо копировать - не приводят, по большому счету, к такому хорошему результату.

Да, грузинский опыт реформы полиции впечатляющ. Во многом он может быть использован на просторах бывшего Советского союза. Потому что нас единое прошлое, и стартовые условия схожи. Что это может быть? Во-первых, если анализировать грузинский опыт, то начинать нужно с тех служб, которые наиболее тесно взаимодействуют с человеком. Это патруль, у нас это ГУБДД, пеший патруль. Начинать реформу с них, для того чтобы побороть коррупцию там, вычистить эти авгиевы конюшни именно на этом уровне для того, чтобы общество начало доверять милиции, в целом правоохранительной системе и государству. Так как сейчас этого доверия нет. Есть вещи, которые слепо я не стал бы копировать, потому что о недостатках мы мало говорим. Там все было на основе воли. Зачастую, как нам сами же представители Грузии говорили, вопросы решались в обход законодательства. То есть президент решит, высокопоставленное должностное лицо решило и так будет. В наших условиях это может привести к злоупотреблениям. Другой вопрос, роль местного самоуправления. Например, мы убеждены, что местное самоуправление должно активно работать с милицией на местах. Для того, чтобы передавать требования людей до правоохранителей, для того, чтобы вместе решать какие-то вопросы, к примеру, вопросы профилактики. В Грузии этого нет, там довольно-таки сильная вертикальная структура. Поэтому в части обновления кадров, в части патруля опыт Грузии интересен для применения в условиях Кыргызстана. Тоже самое с академией МВД, где они полностью перестроили насквозь коррумпированную систему образования. У нас ведь тоже есть схожая проблема.

Если говорить про международный опыт в широком смысле, то чрезвычайно важно двигаться по пути деполитизации. Зачастую правоохранитель, сотрудник, который хочет служить закону и населению, является жертвой системы. Надо обезопасить систему от политического влияния. Безусловно, это также усиление профилактической составляющей. Мы часто говорим об институтах, мало говорим о подходах. Чем занимается милиционер? Он работает с последствиями - , ловит преступников, но важно не доводить до преступления. Тут милиция сама одна справиться не может. Значит, это местное самоуправление, это гражданское общество, которое может на самом деле быть союзником для правоохранительных органов. Надо, главное, открыться самой милиции тоже. Безусловно, развивать образовательные учреждения. Мы можем работать сообща.

А пока государство каждый раз имитирует, сменяет вывески, переименовывает, передает одни функции правоохранительного органа другой, и так далее. То это приводит в результате к потере доверия к милиции, правоохранительной системе, правосудия, государству в целом. То, что люди перестают доверять не только правоохранительной системе, но и государству, наносит удар и угрозу государственности. Имитация реформы, то, что кто-то пытается кого-то перехитрить, в результате может быть плачевным для всех, для всех нас. Этим пользуются разные деструктивные элементы. Мы видим ситуацию в некоторых регионах, когда ОПГ занимают возникший вакуум недоверие к официальным институтам. Различные радикальные течения тоже пытаются доминировать и представить свою альтернативу. Либо начнутся [настоящие – прим.] реформы, либо мы столкнемся с очень серьёзными вызовами в ближайшем будущим.

Азамат Тынаев: Мне бы еще хотелось поговорить об облике милиционеров. По-моему, наши милиционеры делают все, чтобы вызвать неприятные, негативные эмоции у граждан даже тогда, когда они с ними не сталкиваются, а просто видят на улице. Их поведение, внешний облик, состояние формы, по спортивным нормативам может быть с лишним весом, либо настолько худеньким, что просто становится обидно за страну. Это все создает имидж страны. Как и с чего начинать? Можно ли что-нибудь сделать быстро, в короткие сроки и на имеющиеся финансовые средства?

Галина Давлетбаева:

Внешний вид и то, как себя ведут наши сотрудники милиции находятся в плачевном состоянии. Через интернет можно посмотреть, как себя ведут полицейские за рубежом. Поневоле сравниваешь, это небо и земля. Подойдешь к нашему милиционеру, спросишь какую-то улицу, они не знают. Попросишь сфотографироваться - нельзя. Почему? Где написано, что нельзя фотографироваться? Я была в Америке, я специально подошла к полицейскому проверить можно ли сфотографироваться. Можно, улыбнулся полицейский, и мы сфотографировались. У нас очень много таких неписаных правил, которые запрещают нашим сотрудникам быть ближе к народу.

Внешний вид, честно говоря, действительно не внушает доверия. Порой, ведут себя развязно, грубо, начиная с сотрудников ГАИ, заканчивая сотрудниками [других подразделений – прим.]. Значит надо, наверное, за это наказывать. Начальство об этом не задумывается, ведь самое главное не это, а показатели раскрываемости. А рядовые граждане нередко получают отказ в помощи. Если бы в Академии МВД учили, то, наверное, она дала бы какие-то результаты. Если бы начальство работало с ними, то это тоже дало бы результаты.

Когда приходит новое правительство, когда приходит новый президент, стало модным говорить о реформе. Вроде бы разрабатывают какую-то концепцию, какие-то программы. Подходит к концу очередной срок правительства, в нашем случае максимум полтора года, и все остается на бумаге. Президент приходит на 6 лет - тоже самое, через некоторое время забывается.

Азамат Тынаев: Урмат, по вашему мнению, на основе вашего общения с представителями, у них самих есть понимания необходимости изменения ситуации?

Урмат Казакбаев: Конечно, есть сотрудники, которым обидно за честь [мундира – прим.]. Такие люди к нам обращались. И те, которые обращались были уволены. То есть я хочу, что сказать, что такие сотрудники есть. Но их настолько мало, что их эта система спокойно может выдавить. Потому что начальники, министр сам назначается политическим путем. Если у тебя нет выхода на клановую систему правления, то тебе сложно быть назначенным министром или замом. То есть самое высшее руководство назначается извне со стороны. Внутри милиции тем, кто хочет меняться, работать ради защиты людей, исполнять свои прямые функции, им очень тяжело. Потому что, как я отмечал ранее, в правоохранительные органы многие приходят с целью обогатиться.

Мое личное мнение, система МВД настолько прогнила, что нужно ее прочищать извне, и заново что-то такое создавать, чтобы функция защиты не пропадала. Мы проводили опрос и выяснили, что из 10 человек, у которых угоняют машину, обращаются [в правоохранительные органы – прим.] только 6. Это автомобиль, не говоря о телефонах и других более мелких вещах. Статистика говорит, что доверия нет, люди по-другому находят пути, ищут защиту в других местах. Соответственно, [люди задумываются – прим.] зачем такое государство? Когда у человека нет защиты над головой, нет крыши, он становится зверем. Поведение начинает напоминать жизнь в диком лесу.

Азамат Тынаев: Как вы относитесь к такому опыту в некоторых странах, когда на пороге реформ сначала проходит тотальное увольнение и отбор производится заново? Есть ли такая генерация молодых людей в стране, которые может и не заканчивали Академию МВД, а гражданские вузы, и при условии переподготовки смогли бы сформировать основу для новой кыргызской милиции, или это уже будет полиция?

Урмат Казакбаев: Само существование Академии МВД [в существующем виде – прим.] противоречит логики эффективной службы в полиции. Почему? Человек пять лет отдает учебе, а по окончании ему должны дать офицерскую должность. Но целесообразно, чтобы любой сотрудник начинал службу с самого нижнего звена, с патруля, например. Чтобы сотрудник всегда знал, как обращаться с людьми, как патрулировать, как подходить к пьяной компании, чтобы избежать конфликтов. Никакая академия в мире всех этих азов дать не может, уличная практика дается только на улице. Нельзя не имея уличной практики сидеть и руководить остальными служащими. Поэтому нужно идти по пути внедрения обязательных 3-6 месячных курсов в начале службы. А при желании повышения по карьерной лестнице, у действующего сотрудника должно быть право на базе академии получить дополнительные курсы переподготовки.

Азамат Тынаев: С чего надо начинать? Какой может быть алгоритм действий при проведении реформы? И кто главные акторы этого процесса?

Тимур Шайхутдинов:

Идей очень много, сразу все сделать невозможно. Наши братские страны [Грузия и Украина – прим.] начинали с обновления кадров. Безусловно, обновлять все не получится - мое мнение. Если весь личный состав, включая следователей, оперативных работник, одномоментно возьмем с улицы, то не факт, что мы не попадем в правовой коллапс. Но начинать нужно с наиболее коррумпированных подразделений, таких как ГАИ. Начинать можно с них через обновление кадров. Для того, чтобы люди наконец поверили, что, попав в трудную ситуацию, можно получить помощь. Сотрудник уважает, сотрудник улыбается, сотрудник не унижает мое человеческое достоинство, безусловно, все это даст PR- эффект.

Что касается системных вещей, с которых нужно начинать?

Безусловно, как отмечали выше, это разделение МВД на гражданскую составляющую и на полицейскую. Потому что как только ты делаешь гражданскую надстройку – и история это показывает, гражданская надстройка дальше начинает вести систему, контролировать с точки зрения гражданского человека. То есть бить по рукам в случае чего, но в то же время не вмешиваясь во внутренние задачи полиции.

Есть такой момент, как система оценки. Ее нужно в корне менять, оценивать работу правоохранительного органа должно общество и различные общественные институты, а не сама милиция закрытым образом на основе раскрываемости, как есть сейчас. Если систему оценки поменять, это постепенно она будет заставлять сотрудника соответствовать новым критериям оценки. Если мы главным критерием поставим доверие населения, то сотрудники будут делать все, чтобы это доверие заполучить.

Какой должен быть порядок [реформ - прим]? Во-первых, что делать не нужно? Не нужно вновь и вновь отдавать реформу на откуп МВД. Потому-что, несмотря на наличие хороших сотрудников, которых мы уважаем и знаем, породить новую систему МВД не может. МВД занимало все это время, все эти десятилетия охранительную позицию. Именно правительство и Жогорку Кенеш должны взять ответственность и принять решение на базе этих институтов, разработать соответствующую программу. Функция президента тоже не является вторичной, несмотря на то, что у него другая сфера ответственности, согласно Конституции. Он может стать политическим гарантом изменений: заявить, что реформы будут, обозначить общие цели и контролировать, чтобы это было доведено до конца. И народ ждет это от него.

Другой вопрос – оценка реформы. Как же общество и политические институты должны понять, что реформа состоялась и она идет в нужном направлении? Это не могут быть планы сами по себе. В основе оценки должно лежать изменения отношения людей к милиции. Если по происшествии года, двух или трех общество начнет доверять, если пойдут в милицию [с заявлениями о преступлении - прим], то реформа состоялась. И тех людей, которые ввели эту реформу, надо наградить. Если реформа не состоялась, во-первых, надо понять почему. А те люди, которые имитировали, проваливали, должны понести политическую ответственность. А если нарушали закон - понести уголовную ответственность. Ну и мы, общество, тоже несем определенную, хотя и в меньшей степени, ответственность, за то, состоятся реформы или нет. Мы должны продолжать требовать, говорить о недостатках, а если просят помощи, то помогать, протягивать руку помощи.

Фото Табылды Кадырбекова, © Sputnik