Сейчас, наверное, ни для кого не секрет, что в Кыргызстане утвердилась так называемая "управляемая демократия". Тихой сапой этот процесс начался на пространстве СНГ где-то в 1995 г. Первым звонком о начале возвращения в прошлое стало "закрытие" архивов советских спецслужб (ЧК-ГПУ-НКВД-МГБ), которые занимались массовым террором населения, получившим название "сталинских репрессий". Дальше больше. СНГ, за исключением Прибалтики, сейчас напоминает ситуацию, когда большевики перешли от новой экономической политики к "широкому наступлению социализма по всему фронту" в 1925 г.
Мы снова как близнецы стали похожи друг на друга, как советские союзные и автономные республики и области. Правда, изменились вывеска и лозунги. Строят уже не коммунизм, а демократию, пусть и управляемую, или, например, как в КР "социальную демократию", где социального ничего нет (высоких зарплат, пенсий, социальных пособий, низкой квартплаты, олигархи обложены высокими налогами, социальные низы освобождены от них и т.д.).
Зато чиновникам и олигархам при этой системе полнейший ажур и комфорт, о котором и не мечтали дети кухарок. О том, как шел процесс сдачи демократии постсоветскими лидерами (а этот процесс все еще продолжается), о том, как мы с президентом Акаевым обсуждали вопрос о введении прогрессивной избирательной системы в кризисный для страны период после аксыйских событий - мой небольшой рассказ. И что из этого получилось. Как говорил Ленин, "маленькая картинка о большой жизни".
Вернулся я как-то из Швеции, туда мы были приглашены наблюдателями за парламентскими и местными выборами, которые у них проходят одновременно. Это кажется был 2003 год. После Аксыйского расстрела для страны писали новую конституцию. В моей приемной мне сообщили, что звонили из приемной президента Акаева и просили меня зайти к нему. Созвонился, наметил время встречи, кажется на 15.00. Зашел где-то в 15.30 с опозданием. Акаев встретил меня у входа. Долго тряс мою руку и говорил разные комплименты. Потом приступил к разговору о конституции, угостив меня чашкой чая.
Мы сидели напротив друг друга. Он интересовался избирательной системой, которая была бы наиболее приемлемой для КР. В то время у нас существовала мажоритарно-пропорциональная система. В Законодательное собрание, состоявшее из 60 мест, выбирали 45 депутатов по мажоритарным округам, 15 - по партийным спискам. Моя задача состояла в том, чтобы разъяснить ему, как строится избирательная система, цель, задачи, подходящие условия, плюсы и минусы, возможные последствия и т.д. Он сидел с дневником и ручкой и готовился делать записи.
Я спросил его, в каком формате будем говорить? Как президент и депутат или как? Он сказал, будем беседовать как профессоры, и это меня вполне устроило. Ему я по порядку все объяснил, как в мире возникли избирательные системы, с чем это было связано, как они потом эволюционировали, изменялись, каким интересам служили. Акаев внимательно слушал, не перебивал, и что-то быстро записывал в своем дневнике. В конце нашей беседы я ему рассказал о своей командировке в Швецию, которая вводила новую избирательную модель, прозванную тогда "преференциальной". Сейчас ее ввела почти половина Европы, но тогда Швеция выступила в качестве пионера.
Эта система как бы минимизировала риски и недостатки как пропорциональной, так мажоритарной и смешанной систем. Выборы проводились по партийным спискам, но как в мажоритарных округах. Причем не выбраковывались голоса, поданные "против", все голоса складировались в общую партийную копилку, максимально отражая волю суверена - народа. Я показал ему партийные буклеты, агитационные материалы, как шведы голосуют. Бюллетени у них гуляли у всех на руках. Можно было положить в карман где-то на улице, раскрыть его и заполнить на избирательном участке. Никакой тайны, никаких секретов.
Агитировали прямо перед избирательным участком. Никаких "дней молчания". Шведы исходили из того, что все равно люди будут агитировать. Так зачем тогда ее запрещать, если невозможно установить за этим процессом контроль. Все глубоко продумано. При голосовании "бюллетень" вкладывался голосующим на глазах председателя участковой комиссии в специальный конверт, запечатывался им и возвращался избирателю, который бросал его в урну. Эта мера была придумана, чтобы избежать "массовых вбросов", некогда имевших место на заре развития шведской демократии.
На вопрос о том, что я думаю о нашей избирательной системе и что бы я предложил для ее улучшения, ответил, что 25% мест для политических партий не позволяет парламенту обрести "политическое лицо", а ЖК как был, так и продолжает оставаться политически аморфной организацией. Непонятно, какие силы в нем доминируют - реакционеры, реформаторы, белые или красные? Предложил ему, чтобы ускорить и одновременно усовершенствовать партийное строительство, которое качественно не развивается, а растет только количественно, перейти к полностью пропорциональной системе с открытыми партийными списками, как самой прогрессивной на сегодняшний день модели.
Акаев спросил, а как я отношусь к преференциальной системе. Я сказал, что положительно, но кыргызстанцы пока не смогут освоить этот опыт, т.к. у нее сложная система подсчета голосов. Будет много скандалов и споров, митингов и шествий - сказал я. "А что, если снова вернуться к мажоритарной системе?", - спросил Акаев. "Тогда будет конец!". Наши местечковые политики хорошо усвоили эту технологию, чтобы раскачать власть. На юге страны после аксыйского расстрела тогда митинговали два округа - в Аксыйском районе и, кажется, в Майли-Суу, защищая своих депутатов и свой выбор. Режим власти Акаева сильно шатался, но не падал, расплачиваясь за свои ошибки отдельными политическими фигурами из номенклатуры или политическими актами наподобие изменения конституции.
"Если парламентские выборы в 2005 г. пройдут по мажоритарным правилам, и возникнут очаги напряженности на севере и юге одновременно, то у вас не хватит сил подавить бунты", - сказал я ему на прощание. Президент вдруг выскочил из-за стола и убежал в комнату отдыха. Принес оттуда две замечательно оформленные книги по юриспруденции, которые, широко улыбаясь, подарил мне. Я поблагодарил, на том и расстались. Мне казалось, что он принял мою точку зрения. Но оказалось зря. На следующий день президент Акаев выступал на городском активе Бишкека и говорил об одном чудаке депутате, который ему "морочил голову" о том, что в демократических странах преимущественно функционирует пропорциональная избирательная система.
Находясь еще в одной зарубежной командировке в Праге, я встретился с азербайджанскими коллегами, которые рассказали мне, что они снова вернулись к мажоритарной избирательной системе, ибо парламентские политические партии оказывали сильное сопротивление азербайджанскому президенту Гейдару Алиеву в попытках укрепить свою власть. "Мы выставили олигархов в каждом округе, и они передавили всю оппозицию", - хвастались они. Это событие по времени почти совпало с принятием новой редакции Конституции КР от 2003 г., которая снова возвращала нашу страну к мажоритарной системе. Вот тогда я впервые серьезно подумал, хотя и догадывался об этом раньше, что президенты СНГ консультируются с друг другом по всем важным вопросам, связанным с сохранением своей власти.
Поэтому я верю экс-президенту Атамбаеву, который в пылу эмоций однажды признался, что президенты СНГ уговаривали его остаться на второй срок. Акаев тоже надеялся на поддержку олигархов, и они практически передавили в своих округах оппозицию. Но временно, ибо выборы были проведены настолько грязно, что сразу начались акции протеста, вылившиеся в восстание. Меняя конституцию под себя, Акаев не учел главного, что демократия, чьи зерна он сам старательно выращивал в первые годы своего президентства, мечтая сделать Кыргызстан второй Швейцарией, научила людей защищать свои права.
И они восстали против несправедливости, сместив президента 24 марта 2005 г. На парламентских выборах в феврале 2005 г., которые Акаев изобретательно, как талантливый ученый-экспериментатор (ему в этом надо отдать должное), провел, лавируя и сочетая мажоритарную, пропорциональную и преференциальную системы, его политическому режиму был нанесен удар. Произошло то, что я предсказывал ему 2 года назад. Взбунтовалось сразу несколько округов на севере и юге одновременно. Президент бежал из страны, но его детище, выращенное им, все еще живо и воспроизводит саму себя в разных феодально-патриархальных ипостасях.
Комментарии