Гражданский сектор нашей страны многие годы был образцом общественного активизма и этим разительно отличался от всего окружения в Центральной Азии и даже за ее пределами. Дошло даже до того, что революционные смены власти в Кыргызстане стали международным “брендом” республики – примером для одних и страшилками для других. А подчас именно демократизированность общества, свобода собраний, слова, мнений и прессы были единственным предметом гордости для граждан страны, которая в остальном продолжала оставаться в тисках беловоротничковой коррупции, социальной и экономической несправедливости – как следствия зависимости судебных органов перед властями, геополитической зависимости государства, сильнейшего административного влияния на выборные процессы.
При этом нужно признать, что во многом пассионарность гражданского общества была предопределена фигурой первого главы независимого Кыргызстана А. Акаева, известного на момент своего избрания своими либеральными воззрениями, за что он и получил в первые годы руководства страной определение “президента-демократа”. Действительно, при нем в Кыргызстане получили мощный импульс развития свободные СМИ, разнообразные в своей плюралистичности политические партии, общественные движения на любой вкус и, главное, неправительственные организации. Самые активные из последних в какой-то момент станут даже популярнее многих именитых партий, а их лидеры будут равнозначны по своему общественному влиянию с политиками или госчиновниками первой величины.
Но когда поначалу исповедуемые им принципы демократии стали работать против него из-за появившихся авторитарных замашек и стремления пусть даже не пожизненного правления, но как минимум передачи власти своим детям, что позднее чуть было не повторил К. Бакиев, это и стало поворотным моментом, когда пути власти и гражданского общества окончательно разошлись. И в отличие от “мартовской революции” 2005 года “апрельская революция” 2010 года произошла практически без участия институционализированного гражданского общества, солидарных НПО и сочувствующих СМИ. Причин такой дистанцированности было много: кто-то из широкого народного фронта уже успел “сходить” во власть и либо разочароваться в ней, либо наоборот войти во вкус, кто-то и без личного эмпирического опыта зарекся играть в политические игры – им хватило лишь понаблюдать за первыми.
В последующее десятилетие 2010-20 эта тенденция растущей “аполитичности” гражданского общества лишь укрепилась. Разочарование и эскапизм самой активной части гражданского сектора имел конечно же более разнообразную природу. В первую очередь сбылся прогноз самых трезвомыслящих политологов, социологов и экономистов, что, если в Кыргызстане продолжится ухудшение прав и свобод граждан, неблагоприятная вследствие сильной коррумпированности госорганов и отсутствия справедливого независимого суда деловая среда заставит вытекать из страны не только рабочие руки, что началось в начале нулевых годов, но затем и высококвалифицированные мозги. Что сейчас и происходит со многими образованными, но не мотивированными продолжать строить на родине сильные гражданские институты продвинутыми кыргызстанцами.
Второй серьезный фактор, повлиявший на потерю интереса общества к активному выражению своих политических взглядов и требований, это социальная мимикрия части гражданских активистов, тех самых «сходивших» во власть вчерашних эгалитарных лидеров и закрепивших сформировавшийся образ политических конъюнктурщиков, конвертировавших свой “капитал влияния” на государственные должности, депутатские мандаты или иные способы достижения личного успеха и привилегий. Однако сюда можно приплюсовать также глобальный тренд, что вообще по миру господствующие режимы многих стран начали стремительно праветь и привносить, как следствие этого, в политическую культуру двойные стандарты, риторику вражды, безудержную пропаганду, “альтернативные факты” и мифотворчество.
Третья и самая неоднозначная причина разрушения широкого общественного фронта, заточенного на активное участие в политической жизни государства – это наступление золотого века IT и креативных индустрий. Высокие технологии не только стремительно изменили наш образ жизни и для многих уровень доходов, они еще повлияли на социальное поведение большой части населения, герои и модели для подражания которой уже не красноречивые политики, не вожаки “из народа”, не популярные журналисты и пламенные лидеры неправительственного сектора. Современные иконы – это успешные стартаперы, основатели “с нуля” новых креативных бизнесов, продюсеры кассового кино и остальной сферы развлечений.
Но справедливо ли говорить, что нынешним пассионариям флаги на митингах заменили платиновые банковские карточки, громкоговорители-матюгальники заменили авторские Ютуб-каналы про успех, толпы последователей – подписота? И да, и нет. Например, те же феминистские организации или интеллектуальные группы, продвигающие деколониальные процессы, хоть и не касаются текущей политической повестки и уж тем более не заинтересованы в интеграции с властью, тем не менее готовы видеть в государстве и власти своих естественных партнеров. И кто сможет опровергнуть, что их деятельность – это высшая форма гражданского активизма, социально-политической ответственности и зрелости, общественного сознания?
Анализ причин спада массовой общественной активности образца 2005, 2010, 2020 годов, как и форм, в которые трансформировалась энергетика социального активизма кыргызстанцев, еще ждет своих пытливых исследователей. А то что эта энергетика, как и положено в физике вещей, никуда не делась, красноречиво показали события, связанные с распространением КОВИД-19 и агрессией Таджикистана вследствие его территориальных притязаний. И пандемия, и серия военных вторжений обнаружили мощный мобилизационный ресурс общества Кыргызстана, его удивительную способность к принятию решений и самоорганизации. Оппонирование власти не входит в задачу этой публикации, но тем не менее надо признать, что гражданский сектор, собравшийся в единый и громадный волонтерский корпус, во всем и всегда опережали госорганы, действовавших хоть с небольшим, но запаздыванием.
Поэтому пока завершим сегодняшнее обсуждение на том, что сила демократического общества Кыргызстана никуда не делась, как остается существовать и оно само. Да, очень многие факторы где-то в малой, где-то в большей степени повлияли на его трансформацию, ценностную переориентацию, смену поведенческой модели и выбор сфер приложения его созидательной коллективной мощи. Хотя сейчас популярна и другая точка зрения: что общество променяло веру в демократические идеалы на личный успех и социальный конформизм. Но и такие противоречия – естественная часть многомерной и полифоничной картины нашей реальности. Так что же первично: демократия или экономика?..
Комментарии