На исходе лета 2023 года в российских оппозиционных медиа развернулась дискуссия о 90-х годах. Началась она с письма, его еще называют Манифестом, Алексея Навального.
Суть текста в том, что исторический шанс на построение в России демократии упущен не в 2000-е, когда к власти пришли Путин и спецслужбы, а в 90-е. Поскольку именно при Ельцине: не построили независимые суды, способные обуздать правительство и защитить права граждан; не научились проводить честные выборы – такие, на которых действующая власть может проиграть оппозиции; создали в экономике систему кормушек для «своих» бизнесменов/банкиров и чиновников.
С этими тезисами Навального согласились далеко не все российские либералы. Наиболее активно оппонировал известный блогер и политик в эмиграции Максим Кац. Он задался вопросом: зачем российской оппозиции в очередной раз дебатировать по поводу давно почивших «90-х», когда день сегодняшний ставит перед ней уйму куда как более актуальных и головоломочных задач? В пылу дискуссии с обеих сторон прозвучали и персональные претензии, но их мы опустим. В том числе потому, что они не важны для темы статьи.
Интересно другое. Письмо Навального завершило масштабный идеологический паззл, в котором 90-е предают анафеме все основные политические лагеря современной России.
Путин укреплял свою власть под лозунгом борьбы с 90-ми, которые именовали не иначе, как «лихими» – криминальные разборки, массовая безработица, олигархи, зависимость от МВФ, война в Чечне и т.д. Коммунисты во главе с Зюгановым боролись с политикой 90-х (демократизация, приватизация, либерализация и пр.) еще в сами 90-е. Позднее со своим пакетом претензий к злосчастному десятилетию выступили разного рода националисты и имперцы. Они пеняли 90-м за утрату Москвой освоенных за долгие столетия территорий, международного влияния и глобального статуса. О чем конкретно они ностальгируют – об СССР или Российской империи – не вполне понятно, но в их недовольстве Горбачевым и Ельциным сомнений нет.
На этом фоне единственными, кто не бросал кирпичи в 90-е годы, оставались либералы. Не то, чтобы они были довольны этим периодом, но, как правило, критиковали 2000-е (Путин, службисты, подавление независимой прессы, госкорпорации и пр.). Письмом Навального вектор критики как минимум части либерального лагеря переместился на Ельцинский период. Получается, что теперь 90-е стали «пугалом» практически для всех…
Эта ситуация напомнила то, что происходило и происходит в Кыргызстане. С той только разницей, что у нас акцент критики приходится на президентов и Конституцию. С 2005-го осуждали Акаева. С 2010-го – Бакиева. С 2018-го – Атамбаева. Нынешняя власть пришла в октябре 2020-го тоже под лозунгом недовольства прошлым/прошлыми. Претензия ярых сторонников звучала так: «Отуз жыл кайда жүрдүӊөр эле? (Где вы были тридцать лет?)».
Нашу Конституцию тоже долбили со всех сторон и с завидной регулярностью. С момента принятия в 1993-м ееисправляли то частично, то полностью целых десять раз – в 1996, 1998, 2000, 2003, 2006 (дважды), 2007, 2010, 2016, 2021 годах. В процессе редактирования усиливали полномочия Президента. Затем – Парламента и Правительства. И снова президента. Помогло ли, вопрос открытый.
При всех различиях между российскими и кыргызстанскими страстями по прошлому, они совпадают в своей сути. В навязчивой мысли, что реку времени можно повернуть вспять и исправить. Отменить приватизацию. Изменить границы 1991 года. Восстановить СССР (проект «2.0.»). Переписать Конституцию. Осудить и отменить «90-е», «00-е», «10-е»…
Похоже, что тоска по прошлому – это некая идеологическая (чтобы не писать «психологическая») болезнь. Время идет только в одну сторону. Не только для человека. Для общества тоже. Нет смысла возвращаться в начальную школу и пересдавать ее экзамены с высоты своей взрослой эрудиции и жизненного опыта. В этом нет смысла. От этого нет пользы.
Есть ощущение, что и многие другие постсоветские государства попали в петлю времени. Однажды мы покинули помещение (назовите его СССР) и оказались в длинном коридоре. Его нужно было пройти и найти себе новое пристанище. Но мы вместо этого поселились прямо в коридоре. Притащили в него диван, телевизор, кровать, кухонный стол и пытаемся «удобно» в нем устроиться.
Но коридор остался коридором. Через него все время приходится ходить, кого-то пропускать, что-то проносить. Поэтому мебель и приходится передвигать то в одну, то в другую сторону. Это жизнь на чемоданах. Поэтому нам всем так неудобно и неуютно в этом постоянно спорном и неопределенном пространстве. Где у вещей нет постоянного места, а у разума – четко сформулированной цели. Мы никак не отпустим свое прошлое. Поэтому оно никак не отпустит нас.
Комментарии