окончание. Начало здесь
В имущественных отношениях кыргызов значительное место занимает институт дарообмена (алыш-бериш). Дарообмен осуществлялся не только на всех важных мероприятиях кыргызов - тоях, поминках, похоронах, но даже просто в гости кыргызы не приходили с пустыми руками.
Законы гостеприимства соблюдались кыргызами в обязательном порядке. При этом недостаточно их рассмотрение в качестве этикетных норм или традиций. В этой связи мы абсолютно согласны с Сакен Озбекулы, что обычное право в законодательном порядке санкционировало обычай гостеприимства.
Согласно нормам Эреже съездов казахских и кыргызских биев, отказавшие в гостеприимстве и приюте присуждались к различным видам штрафов. К примеру, по Эреже №5 чрезвычайного съезда народных судей Аулиеатинского уезда 1907 года, штраф составлял 8 руб. и одну лошадь, по Эреже Пржевальского съезда биев 1908 года - 30 рублей.
Смысл гостеприимства обуславливался не только особенностями психологии кочевника, но и его социальным значением. А именно тем, что в условиях суровой кочевой жизни и отдаленности кочевий любой хозяин, бедный или богатый, встречая гостей, мог рассчитывать на аналогичное отношение к себе в случае необходимости. Согласно кыргызской пословице «Кутту үйдөн куру чыкпа» (из счастливого дома с пустыми руками не уходи), гостей не только встречали и привечали, но и провожали в дорогу с подарками и провиантом.
Институт дарообмена играл значимую роль в поддержании и укреплении родовых уз. При дарении и отдаривании устанавливалась и поддерживалась близкая связь между обменивавшимися сторонами – катташуу (взаимосвязь, взаимоотношения). В этой связи, весьма обоснованным выглядит вывод Байбурина А.К., что роль вещей в этикете определяется не ими самими, а тем, как с их помощью регулируются отношения между участниками общения. Из категории вещей они превращаются в знаки определенных отношений. В умении читать этот «язык» заключается основная задача при изучении роли вещей в этикете.
Кыргызы и казахи были щедры на подарки и всегда рассчитывали на возврат. В зависимости от имущественного состояния, в качестве дара выступали скот (ат миңгизүү, энчилеп берүү), одежда - шубы, чапаны, головные уборы, отрезы ткани и т.д. (кийит кийгизү). Одаренный возвращал дар по аналогичному случаю в том же объеме и качестве, неисполнении взаимного одаривания вызывало осуждение, обиды и даже разрыв отношений.
Ювелирные изделия (очень ценился инкрустированный драгоценным металлом и камнями кожаный пояс), хищные птицы (сокол, ястреб, беркут), скакуны, искусно изготовленные седла и другие ценные вещи, преподносились в качестве тартуу (подношение). Лицо, получившее «тартуу», отдаривал взаимным подарком дарителя, с учетом ценности подношения. «Обмен – дар, будучи формально добровольным, вместе с тем состоит из трех взаимозаменяемых обязанностей: давать-брать-возвращать».
Такие подарки, как cүйүнчү (подарок за сообщение радостной вести), көрүндүк (подарки, приносимые теми, кто приходит посмотреть новорожденного или невесту) не требовали отдаривания, но носили обязательный характер.
От института дарообмена следует отличать и различные формы родовой взаимопомощи известных кыргызскому обычному праву:
Ашар (букв. помощь) - коллективная безвозмездная помощь сородичей при стрижке овец, изготовлении шырдаков, катании войлока, обработке шерсти, возведении жилищ и т.п. Ашар носил добровольный характер, устроитель ашара по нормам обычая обязан был приготовить для участников угощение.
Алгоо, уюшма (букв. объединение), шерик (букв. компаньон, соучастник, друг) - организация коллективной помощи для осуществления сельскохозяйственных работ.
Кошумча (букв. добавка), жардам (букв. помощь), ынтымак (букв. согласие) - имущественная помощь, оказываемая при проведении тоев, поминок, похорон, уплаты калыма, уплаты куна и т.д.
Журтчулук (букв. общественность) - целевой сбор скота и хлеба для оказания помощи тому или иному сородичу в несчастных случаях (похоронах, стихийных бедствиях, падеже скота).
Саан (букв. удой) - безвозмездное предоставление во временное пользование коровы, овец, с правом использования молока и шерсти.
Күч (букв. сила) - предоставление нуждающимся родственникам во временное безвозмездное пользование лошадей, волов.
Жол чыгымы (букв. дорожные расходы) - добровольный сбор путнику для покрытия предстоящих дорожных расходов.
Көтөрмөгө алуу (букв. взять на подъем) - безвозмездное предоставление бедному родственнику участка земли, семян, инвентаря.
Все формы родовой взаимопомощи осуществлялись добровольно и безвозмездно, и при этом каждый член рода считал себя обязанным защищать честь и интересы общины, оказывать в необходимых случаях материальную и моральную помощь сородичам, а также отвечать за их поступки. Несоблюдение этих норм обычного права рассматривалось как грубое нарушение и строго осуждалось.
В связи с этим С.М. Абрамзон справедливо отмечал: «В киргизском обществе издавна практикуются помощь родственникам и сородичам, по тем или иным причинам оказавшимся в тяжелом материальном положении. Такая помощь носит характер народного обычая, и каждый обращающийся к ней уверенно рассчитывает на то, что он найдет ее у членов той родовой или семейно-родственной группы, к которой он принадлежит».
Достоверна и оценка исследователя обычного права казахов Л.Ф. Баллюзека: «…в деле вспомоществования ближнему киргизы нисколько не отставали от других народов и многих даже опередили. Помогать родственнику-это долг всякого киргиза и обратилось в непременный обычай».
Нормы Эреже съездов биев санкционировали обычай родовой взаимопомощи, обязывая соседей по кочевью в случае жута (массового падежа скота от бескормицы) предоставлять пострадавшим свои пастбища. И как сообщает Сакен Озбекулы: «В этой связи следует отметить, что судебная практика бийских судов дореволюционного казахского общества ярко свидетельствует о широком распространении в крае исков по вопросу восстановления права на требование жилу, кунак асы, которые решались положительно в пользу истца».
К сожалению, в литературе советского периода, в пользу господствовавшей идеологии, формы родовой взаимопомощи кыргызов рассматривались как способы классовой эксплуатации, искажая при этом подлинную социальную сущность этого явления. Значение этого института обычного права заключалось не только во взаимной заботе и поддержке, но и в укреплении родовой солидарности и единства.
Некоторые виды родовой взаимопомощи, например, ынтымак, кошумча, журтчулук, сохраняются и в современный период, особенно в сельской местности. Так же, как и для наших предков, нежелание оказать помощь нуждающимся родственникам, безразличие к их бедственному положению, и в глазах современного общества кыргызов являются предосудительными.
Мы упоминали о том, что имущество кочевника, состоящее в основном из скота, являлось частно-семейной собственностью и распоряжался ею, как правило, глава семьи. Он же имел право распределить часть имущества при жизни между своими детьми, а в случае его смерти имущество передавалось детям по наследству. Как правило, наследство получали дети по мужской линии - сыновья.
Обычное право кыргызов предписывало главе семьи еще при жизни выделить сыновьям их долю в наследстве. Доля наследства выделялась после женитьбы. Обычаи требовали, чтобы молодые какое-то время обязательно жили в доме родителей мужа, за это время невестка должна была пройти своеобразный испытательный срок.
После рождения ребенка или женитьбы младшего сына, по усмотрению главы семейства, женатого сына «отделяли». Публично, в присутствии всех членов семьи, отец перечислял количество и виды выделенного скота (энчи). Отделенному сыну неподалеку ставилась отдельная юрта. Недаром кыргызское слово женить (үйлө) или жениться (үйлөөнүү) в буквальном смысле переводится как - обзавестись домом.
Юрта отца называлась - чоң үй (большая юрта), а юрта сыновей – кичи үй (маленькая юрта). Чоң үй, передаваемый по наследству самому младшему сыну, продолжал символически оставаться главным и после смерти отца, не теряя своего традиционного названия. Символично, что обычай предписывал невесткам сначала разводить огонь в очаге в родительском доме, и уже потом брать огонь на розжиг в свои дома.
Отделение сына не означало его эмансипацию и полную дееспособность. При жизни отца хозяйство функционировало на общих началах, скот не был разделен, все работы по хозяйству совершались сообща, приготовление пищи и питание было совместным.
По этнографическим исследованиям С.М. Абрамзона, такой порядок носил название чоң казан, т.е. большой котел диаметром в 9 карыш - принятая у кыргызов мера длины, измеряемая расстоянием между концами раздвинутых большого и среднего пальца (примерно 20 см.), емкостью на четвертую туши кобылы или на целую овцу. Подобный порядок существовал у казахов и хакасов.
В наследственном праве кыргызов (мураздоо) действовал принцип минората. Большая часть семейного имущества и родительская юрта переходили младшему сыну, обязанного совместно проживать и заботиться о родителях вплоть до конца их жизни. В древности у кочевников существовал обычай умерщвления престарелых родителей, запихивая им в глотку курдючное сало, однако в последствии из-за своей жестокости обычай этот был искоренен.
Обычному праву кыргызов известен и такой институт, как завещание (ата керээзи). Завещание носило устный характер и составлялось в присутствии свидетелей. В исключительных случаях волей завещателя наследнику могло быть отказано в его доле наследства. В практике судов биев были случаи исков обделенных сыновей с требованием соответствующего выдела.
В целом, тяжбы между наследниками по поводу имущества считались позорными не только для семьи, но и всего рода, случались крайне редко и строго осуждались со стороны общества. Даже в случае смерти мужчины, не успевшего отделить взрослых женатых сыновей, раздел имущества происходил мирно, по обоюдному согласию братьев и по усмотрению старших сородичей. Если же умирал отец еще малолетних детей, все имущество переходило в распоряжение его отца или родного брата.
Эреже съездов биев регулирует наиболее типичные отношения по наследованию между невыделенными сыновьями в случае смерти отца и отсутствия завещания. Глава VI Эреже Токмакского чрезвычайного съезда биев от 1893 года устанавливает следующий порядок раздела имущества, в случае если наследодатель умирает, не сделав соответствующих распоряжений:
Из общего имущества выделяется приданое, полученное сыновьями за женами, которое передается им в собственность, также выделяется определенная часть на приданое незамужним дочерям, остальная часть имущества делится поровну между женой умершего и его детьми мужского пола по равной доле.
В случае отсутствия сыновей, имущество делится между женой умершего и его ближайшими родственниками.
В случае отсутствия и жены и детей наследуют ближайшие родственники мужского пола по отцу (родные братья), если осталась мать, то половина имущества сына переходит к ней, а между ближайшими родственниками делится остальная половина.
При наличии детей от разных браков, дети получают одинаковые доли, кроме старшего по возрасту сына - его доля будет чуть больше за счет аксакалдык (дополнительная доля за старшинство). Усыновленные сыновья получают долю наравне с родными.
Обратим внимание, что под влиянием норм шариата, Эреже съездов биев стали присуждать женщинам-вдовам долю в наследственном имуществе. Например, Эреже Токмакского чрезвычайного съезда биев от 1893 года предписывает выделять равные доли всем женам умершего, кроме старшей жены, которая, как и старший сын, получает аксакалдык. Эреже чрезвычайного съезда народных судей Аулиеатинского уезда 1906 года в таких ситуациях присуждает бездетной вдове ¼ часть наследства, а если у нее есть дети, то лично ей выдается 1/8 часть наследства и право свободного выхода замуж.
К сожалению, мы не располагаем сведениями, насколько часто возникали среди кыргызов ситуации, регулируемые этими нормами Эреже. Ведь, как правило, овдовевшие женщины, имеющие взрослых сыновей, оставались полностью на попечении младшего сына. Да и вряд ли кыргызская женщина-мать стала бы оспаривать наследственные права у собственных сыновей.
Анализируемые нами нормы Эреже скорее всего относятся к случаям, когда у умершего было несколько жен и среди них были жены бездетные. Но даже в таких случаях обычное право предписывает детям относиться к мачехе с должным уважением и заботой. Однако не будем забывать и о личностном факторе, приводящем к конфликтным ситуациям, на которые вероятнее всего и распространялись правила бийских судов.
Например, если вдова отказывалась по обычаю левирата выйти замуж за родственника покойного мужа, то бийские суды в начале XX века принимали сторону женщины и предписывали выделить ей лично часть наследственного имущества. По Эреже Токмакского съезда биев, женщина-вдова старше 35 лет, имеющая собственных или усыновленных детей, могла и вовсе не выходить замуж, и вплоть до совершеннолетия сыновей самостоятельно распоряжалась имуществом. Если же у нее не было сыновей, а только дочери, то имущество после ее смерти переходило к родственникам мужа.
Таким образом, сформировавшиеся под влиянием традиционного кочевого уклада жизни, самобытной организации общества и особенностей психологического склада кочевника, нормы обычного права и урегулированные ими имущественные отношения кыргызов имели своеобразный характер.
Договоры не имели юридической письменной формы и заключались устно, наличие свидетелей не являлось обязательным условием. Лишь в XIX-начале XX века некоторые договоры стали заключаться письменно и в присутствии свидетелей. Кыргызскому обычному праву известны такие виды договоров, как поручительство, купля-продажа, заем, найм и др.
Большое значение в обычном праве кыргызов придавалось институтам дарообмена и гостеприимства, имевшие фундаментальное значение в общественном взаимодействии кыргызов. Дарообмен выходил за рамки бытовых отношений и являлся целостным социальным феноменом.
Благодаря принципу «подарок-отдарок» укреплялись и поддерживались отношения родства и свойства, сохранялся мир, солидарность и сплоченность. Гостеприимство у кыргызов носило ритуализированный характер и совершалось с соблюдением установленных обычаями и традициями правил.
Существенное место в имущественных отношениях кыргызов имели и всевозможные формы материальной родственной взаимопомощи. Согласно нормам обычного права и традиционного этикета, уклонение от помощи сородичам не допускалось.
Наследование имущества у кыргызов также осуществлялось согласно обычному праву. В наследственном праве доминировал принцип минората. Усыновленные дети приравнивались к родным детям усыновителя. Обычное право не предусматривало правового ограничения наследственных прав младших жен и их детей. Нормами обычного права регулировались и права бездетных вдов.
Кыргызскому праву известно также наследование по завещанию. При этом не допускалась абсолютная завещательная свобода, глава семьи не имел права завещать имущество членам другого рода. Нормы обычного права защищали интересы не только семьи, но и всего рода.
Имевшие в имущественном праве некоторое распространение нормы шариата существенного влияния на укоренившиеся обычаи и традиции не имели.
Фото сайта Foto.kg
Комментарии