Как бы трагикомично это не звучало, но объявленное руководством страны ЧП, ускорило процессы реформирования пока что не оформившейся общереспубликанской системы предоставления дистанционного образования. Но с долей грустной иронии этот этап цифровизации обучения можно называть «карантинным образованием».
Для начала хотелось бы сказать, что чрезвычайным ситуациям функционально предписывается (конечно же деятельностью самого человека) служить обществу теми стимулами, которые способствуют трансформации определенных социальных сфер, которые в других благоприятных условиях запускались бы крайне медленно.
Это не значит, что карантин стоит вульгарно рассматривать как спасение для кого-то или чего-то. Это значит, что подобные форс-мажорные обстоятельства следует использовать как возможность мобилизации ресурсов по преобразованию «слабых» сторон государственной политики.
Более того, не стоит излишне пенять на Министерство образования и Правительство, мол, они раньше должны были развивать систему дистанционного обучения. Как раз-таки именно сейчас за счет освободившихся ресурсов (человеческих, технических, финансовых и организационно-управленческих), появилась реальная возможность использовать ситуацию для реформ.
Ведь само ЧП формирует ресурсы, годные для нахождения эффективных путей преобразования дистанционной системы обучения. Но рассмотрим по порядку, как развивалась ситуация с изменением формата предоставления образования учащимся.
А она, с введением карантина на всей территории страны, менялась крайне быстро. Еще 11 марта пресс-служба Министерства здравоохранения сообщала, что учебные заведения не будут закрываться из-за коронавируса. Однако уже 14 марта ситуация резко меняется, когда Совет безопасности КР в спешке объявляет о закрытии всех учебных заведений и переходе на дистанционное обучение уже с 16 марта.
Вместе с тем в этот период еще не было официально выявлено ни одного случая заболевания данным вирусом на территории страны. Изначально планировалось, что учащиеся будут находиться на карантине в течение 3 недель. Однако в последующем сроки карантина неоднократно продлевались.
Понимая, что вынужденные растянутые каникулы могут продлиться и затормозить образовательный процесс, Министерство образования принимает решение о переходе на дистанционное обучение, что, по его мнению, не позволило бы растягивать учебу за счет летнего времени.
Оперативно принимаемые меры позволили принять ряд действий по обеспечению продолжения учебного процесса, с максимальных охватом учащихся. В этой связи стали прорабатываться вопросы альтернативных методов дистанционного обучения посредством интернета (в том числе за счет специальных приложений и мессенджеров), а также телевидения.
Министерство образования взяло на себя обязательство в течение кратчайшего времени обеспечить для школ доступ ко всем учебно-методическим материалам. Интересно, что предпринимаемые действия по управлению дистанционным обучением привели к централизации процесса обучения.
И тут выяснилось, что некоторые преподаватели отстали, другие же ушли согласно своим учебным планам далеко вперед, а кто-то вообще обучал на своих занятиях совсем другому, нежели чем предписано Минобром. Но это хоть что-то по сравнению с теми учебными заведениями или педагогами, которые в начале решили просто отсидеться, не преподавая ничего.
На государственных телеканалах в спешке переоборудуя студии под комнаты для преподавания, приглашая лучших педагогов страны, запускались доступные для широких масс школьные занятия. Вместе с тем, как отмечает специалист по связям с общественностью Центра оценки образования и методов обучения Чинара Батракеева, кое-какие видеоматериалы для дистанционной формы обучения готовились еще в 2013-2014 гг. и в начале 2020 года.
Учителя стали через социальные сети и мессенджеры давать школьникам домашнее задания, объяснять темы и контролировать процесс обучения. Но вместе с тем мало кто задумывается, что такие способы преподавания лишь на короткий промежуток времени могут спасти ситуацию.
К слову, мессенджеры, социальные сети и видеохостинги больше ориентированы на общение и покупки, нежели чем на образовательные цели. Но, с другой стороны, такое «карантинное образование» поспособствовало большей учебоориентированной цифровизации населения, чем это происходило ранее.
Вместе с тем, педагоги, испытывая неожиданно сильную перегрузку, связанную с привыканием к новым способам преподнесения знаний учащимся, а также некоторым давлением со стороны Минобра, столкнулись с проблемой работы в различных интерактивных платформах. В этих экстренных условиях от них требуют подготовки учебных материалов, например, в аудио и видео форматах.
Для части педагогов это стало настоящим шоком и испытанием, потому что они раньше и не садились за компьютеры. Конечно, в результате начало страдать качество преподнесения учебного материала. Сегодня сложилась интересная ситуация: часть учителей, обучающих своих подопечных учебным дисциплинам, сами нуждаются в обучении использования гаджетов и программ, чему их могут успешно научить некоторые их ученики.
Достаточно сложный процесс освоения дистанционного образования выявил проблему качества предоставляемых ученикам знаний. Сегодня в школах республики обучается около 1 миллиона 268 тыс. учеников. Так как многие школы оказались неподготовленными к ведению «карантинного обучения», можно ожидать падение уровня знаний.
Безусловно это отразится на качестве полученных знаний, которое так важно особенно тем, кто планирует в этом году поступать в высшие учебные заведения, особенно иностранные. Ведь если исходить из того, что далеко не все ученики имеют устройства, с помощью которых они могут выйти в интернет, или не могут покупать доступ в интернет, ситуация вырисовывается не очень оптимистическая.
Если сюда добавить домашние условия, в которых теперь вынуждены обучаться дети, а также плохое соединение с интернетом или полное его отсутствие в условиях сельской местности, картина предстает еще более грустной. По-хорошему части учащихся нужно будет заново проходить те темы, которые сейчас проходят на дистанционном обучении.
Но возьмет ли государство на себя ответственность в признании сложной ситуации, связанной с еще большим падением качества предоставляемого образования, остается открытым вопросом.
Таким образом можно заключить, что процесс дистанционного образования не представляет собой целостной и эффективной системы предоставления знаний, а управление этим процессом не выстроено должным способом, что сказывается на результативности и эффективности предоставленных знаний школьникам и студентам.
Дистанционное образование пока что остается эклектичным (то есть в нем присутствуют разностандартные и разнородные технологии), используя разные практики и разные технологии обучения. По сути, мы сейчас как в потемках ищем наиболее эффективный путь обучения в этом направлении. Безусловно, что для учащихся, которые на себе испытывают апробацию дистанционного обучения, будут сложности при поступлении в отечественные и зарубежные вузы.
Сложно сегодня сказать, как выглядит стандарт дистанционного образования, как проводить оценку его качества, а также насколько учащиеся способны воспринимать и усваивать получаемую информацию.
В реестре государственных услуг отсутствует стандарт государственной услуги «Предоставление школьного дистанционного образования» и не разработаны его стандарты, и соответственно административные регламенты. Отсутствует систематика распределения функций между компетентными органами Минобра и администрациями учебных заведений, а также между самими педагогами и учителями.
Таким образом, для улучшения предоставления дистанционного образования в школах и высших учебных заведениях должна быть создана эффективная, соответствующая необходимым нормам организационно-управленческая система. На уровне реализации образовательной политики должны быть проработаны соответствующие стандарты государственных услуг.
Более того, как только выстроится понимание о том, что мы хотим от дистанционного образования, да и хотим ли вообще что-то (здесь нужно понимать что дистанционное образование нельзя сводить к традиционному пути получения знаний), необходимо будет подготовить национальную инфраструктуру, которая бы учитывала специфику Кыргызстана с ее сложной и неоднородной средой.
Ведь есть регионы, где сложно претворять в жизнь дистанционные способы получения знаний, которые давно имеются в других местностях. Помимо этого, существуют барьеры эффективного усвоения знаний подобным путем.
К национальной инфраструктуре также стоит отнести единую цифровую платформу, которая будет позволять получать знания, вести обратную связь, контролировать и анализировать учебный процесс (за счет искусственного интеллекта), а также ее содержание (учебно-методические интерактивные материалы и прочее). Можно использовать опыт высших учебных заведений школам, так как они в этом процессе смогли добиться существенных результатов.
Кроме того, серьезно должна быть проработана система повышения квалификации учителей в работе по дистанционному обучению. И эта работа должна носить системный характер, нежели чем просто бессмысленные и оторванные от своего назначения разнокалиберные тренинги. Цифровая грамотность учителей предполагает систематический процесс обучения, и в наше время должно являться одной из компетенций педагога.
Подводя итог вышесказанному, можно отметить, что было бы непростительно глупо не использовать тот наработанный, пусть и за короткое время, опыт преподавания дисциплин в условиях изоляции, оставив его без учета и применения в дальнейшем.
Но совершенно логично встает вопрос: кто этим будет заниматься и у кого на это есть политическая воля. К сожалению, пока что эти два вопроса остро нуждаются в ответах.
Другой вывод, который можно сделать, заключается в том, что «карантинное образование» несколько трансформировало формализм в образовательном процессе. Но этот эффект краткосрочен, до тех пор, пока дистанционная система не станет устойчивой. Но так или иначе о результатах и эффектах карантина в образовании мы узнаем очень скоро.
Фото Kaktus.Media.
Комментарии