Различные конфликты и недоразумения, происходящие между тюркскими государствами после некоторой эйфории после обретения независимости и свободы, уже давно не стали неожиданностью. Часто это происходит из-за того, что молодые суверенные государства не имели достаточного внешнеполитического опыта, профессионализма, компетенции и использовались внешними игроками как «бильярдные шары» друг против друга в поисках собственной выгоды.
После распада СССР и образования ряда новых тюркских суверенных государств стало очевидным, что на постсоветском пространстве реализуются разноуровневые и разноформатные модели взаимодействия, учитывающие специфику их национальных интересов и внешнеполитических курсов. Одни государства способствуют сохранению геополитического статуса России, стремятся к совместному решению стратегических проблем в сфере безопасности, внешней политики, экономики, культуры, науки и образования. Другие видят перспективы своего дальнейшего существования за рамками этих интеграционных объединений.
Наряду с положительностью создания и функционирования таких межгосударственных структур, как СНГ, ОДКБ, ШОС, ЕАЭС и др., обнаруживаются и явные противоречия между их участниками, связанные с неравномерностью экономического развития, различиями политических систем и социокультурной неоднородностью, преодолевать которые помогает различные форматы международных отношений.
В октябре 1992 г. по инициативе президента Турции Т. Озала в Анкаре состоялась встреча на высшем уровне, в которой участвовали президенты А. Эльчибей (Азербайджан), Н. Назарбаев (Казахстан), А. Акаев (Кыргызстан), С. Ниязов (Туркменистан) и И. Каримов (Узбекистан).
На саммите обсуждались вопросы о наднациональном тюркском экономическом пространстве, включая формирование общего рынка, единой региональной энергосистемы и системы транспортировки энергоресурсов, учреждение регионального банка развития, создание условий для безвизового передвижения граждан и капиталов, а также определение общего языка для тюркских государств.
Но еще сильно сказывалось влияние «советскости» политического мышления, а также национализма, разбуженного процессом национального возрождения и обретением государственного суверенитета.
И лидеры центрально-азиатских республик не смогли пойти так далеко и глубоко, как предлагали турки, видя на тот период свою основную задачу в том, чтобы координировать свою совместную деятельность с упором на развитие двусторонних отношений. Турция, как опытная и сильная региональная держава не оставляет надежд на объединение в будущем тюркоязычных народов, хотя очевидно, что процесс интеграции протекает трудно, противоречиво, изменчиво, неэффективно и достаточно вяло.
С 1992 г. на все тюркоязычные республики СНГ стали транслироваться передачи турецкого спутникового телевидения. Началась подготовка для тюркских республик кадров различного профиля. Турция ежегодно выделяла несколько тысяч стипендий для обучения студентов и преподавателей из тюркоязычных республик в высших учебных заведениях и научно-исследовательских центрах Турции.
Основными признаками тюркской идентичности были признаны общность языка, культуры и религии, которые лидеры тюркских государств всегда подчеркивали на своих встречах и саммитах.
Вместе с тем, политика по созданию единого тюркского политического и культурно-идеологического пространства время от времени встречала некоторые трудности и недопонимание. В более радикальной форме наблюдались признаки охлаждения отношений между Узбекистаном и Турцией.
Как сообщала пресса, в 1994 г. отношения между двумя странами ухудшились: Ташкент обвинил Анкару в укрывательстве лидеров и членов узбекской оппозиции. В результате почти 80% узбекских студентов, обучавшихся в вузах Турции, были возвращены на родину. Начались проблемы у работавших в Узбекистане турецких предпринимателей и т.д. После этого, Узбекистан стал пренебрегать региональными встречами на высшем уровне, которые проводит Турция.
Со временем была прекращена трансляция передач турецкого спутникового телеканала "Авразия". Ввиду отсутствия единого информационного поля стало сложнее выстраивать процесс координации и интеграции. Мы все знаем о России, но ничего не знаем о соседях, о проблемах тюркских республик.
Когда идет некий диалог, каждая сторона говорит о своих проблемах, игнорирует проблемы соседнего тюркского государства. Если посмотреть на водные проблемы, то Кыргызстан всегда говорит, что у нас нет другого ресурса, поэтому мы рассматриваем воду как ресурс, но соседи нас не слышат.
Обращает, например, внимание и отсутствие координации между тюркскими странами при выдвижении кандидатур в те или иные авторитетные международные органы, когда приходится бороться между собой или голосовать друг против друга. В частности, при выдвижении непостоянного члена Совета безопасности кажется в 2016 году, где схлестнулись Кыргызстан и Пакистан. Причем, казахи голосовали за Пакистан, а на следующих выборах пакистанцы поддержали казахов. Кыргызов тогда поддержала Армения.
Кыргызстан неоднократно совершал дипломатические проколы по отношению к Азербайджану в вопросе к Нагорному Карабаху. И таких примеров можно было бы провести множество.
У отдельных политиков тюркских стран, экспертного и академического сообщества, процесс тюркской интеграции не вызывает должного интереса потому, что он рассматривается как проект фатально обреченный на «провал», либо как желанная, но нереализуемая «утопия» как в ближайшей, так и отдаленной перспективе.
«Неоправданность» высоких ожиданий и «разочарование» отсутствием действенной интеграционной силы также не добавляет интереса к данной проблематике. Другим же такая позиция кажется поспешной, упрощенной и недальновидной. Если бы даже эта тема не имела будущего (что еще является предметом дискуссии), проблема не теряет своей актуальности как в практическом, так и теоретическом смыслах.
Создание Тюркского совета (ССТГ) и его многочисленных структурных подразделений свидетельствует о том, что вопросы тюркской интеграции снова попали в список приоритетных тем аналитического и экспертного сообщества.
Идея интеграции между тюркскими республиками и народами возрастает и в связи с начавшимися в 90-х гг. процессами глобализации и новыми тенденциями в мировом развитии. В современном понимании интеграция, о которой идет речь, это способ участия в глобализации. Кыргызстан, находясь на периферии международных отношений, а также в условиях геополитического тупика, не участвует во многих интеграционных проектах, а, следовательно, и в процессе глобализации, что может негативно отразиться на его будущем.
Не участвуя в интеграции, Кыргызстан никогда не сможет выйти из «третьего мира». Это приведет к закреплению его периферийного статуса, т.к. у глобализации как процесса есть и неприглядная сторона. При ней «богатые страны богатеют больше, бедные еще больше беднеют». А западные конструктивисты считают, что в условиях глобализации и постсоветской национальной независимости общность исторического развития тюркских стран и многовековые традиции их взаимодействия могут заново интерпретироваться и радикально измениться, принимая различные формы и содержание.
Обращает на себя я бы назвал "неожиданный" конфликт между кыргызским и казахским руководством в декабре 2017 г., который не мог бы просто так произойти, если не было вмешательства иностранных государств. Среди тюркоязычных народов казахи и кыргызы являются бесспорно самыми близкими. Они могут общаться без переводчика. Но все ли так благополучно в отношениях суверенных тюркских народов?
Между тем экономическое развитие может сдвинуть идентичность, баланс сил. Например, Восточная Азия все в большей степени встает на защиту значимости своих ценностей и институтов и утверждают превосходство своей культуры над западной. Американцы считают, что после победы в холодной войне их ценности и институты имеют универсальный характер и приемлемы везде, обладают силой, чтобы формировать внешнюю политику азиатских государств.
Азиатские же конфликты показывают фундаментальные культурные различия между азиатскими и западными цивилизациями. Азиатские ценности, которые пропитывают большинство азиатских обществ, делают особый акцент на особенностях власти, иерархии, подчиненности личных прав и интересов, важности консенсуса, нежелательности конфронтации, на "сохранении лица", верховенстве интересов государства над интересами общества и личности, предпочтении долгосрочным целям, "следование за сильными".
Это серьезно контрастирует с приматом свободы, идеалами равенства, демократии и индивидуализма, недоверия к правительству, противостоянию, разграничению власти, поощрению конкуренции, возвеличиванию прав человека, пренебрежением будущим ради сиюминутных интересов.
Япония, например, как и мы - незападное общество. Но экономическое развитие глубоко изменило ее социальную структуру и культуру. Мы привыкли ее видеть в качестве форпоста западного мира в Азии. Но экономические успехи КНР активно разворачивают эту страну в сторону азиатского континента. И уже кажется недалек тот день, когда родится новый могучий альянс.
В марте 2018 г. впервые страны ЦА-региона, абсолютное большинство которых тюркские, впервые провели в Астане свой первый региональный саммит и предложили ежегодные встречи в этом формате, назвав их пока консультативными. Эксперты назвали эту встречу поиском новой идентичности. У этого интеграционного процесса также много сходства с тюркской интеграцией, почти одни и те же страны, те же самые проблемы и перспективы. В этой связи и актуализируется вопрос, а является ли тюркская идентичность приоритетом над национальными интересами тюркских государств?
Фото Мухтара Холдорбекова, ®KAZINFORM
Комментарии